НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ

Переводчик: 
Шульц Ю.
Переводчик: 
Брюсов В.
Переводчик: 
Гаспаров М.Л.

ИЗРЕЧЕНИЯ СЕМИ МУДРЕЦОВ [1], ИЗЛОЖЕННЫЕ СЕМЬЮ СТИХОТВОРНЫМИ РАЗМЕРАМИ

БИАНТ ПРИЕНСКИЙ
В чем величайшее благо? В уме справедливом и честном.
В чем человека погибель? Она лишь в другом человеке.
Кто обладает богатством? Довольный. Кто нищ? Ненасытный.
В чем наилучший у женщины дар? В целомудренной жизни.
Кто целомудренна? Та, пред которой молва умолкает.
Свойственно что мудрецу? Хоть и мог бы вредить, да не хочет.
Что отличает глупца? И не может вредить, но стремится.

ПИТТАК МИТИЛЕНСКИЙ
Сказать не сможет, кто не знал молчания.
Коль хвалит честный, - лучше, чем злодеев тьма.
К счастливцам гордым глупый полон зависти.
Смеется глупый над людским несчастием.
Законам, чтя их, должен подчиняться ты.
Когда ты счастлив, много у тебя друзей;
В несчастье, из друзей с тобой немногие.

КЛЕОБУЛ ЛИНДСКИЙ
Пусть, чем больше дано, меньше бы нам желать.
Разве в злобе судьбы сам виноват бедняк?
Счастье только на миг, коль преступленье в нем.
Можешь многим простить, но не прощай себе.
Всякий злого щадит, честного рад сгубить.
Не прославят теперь даже больших заслуг,
Но и за пустяки частый удел - позор.

ПЕРИАНДР КОРИНФСКИЙ
Польза вечно с пристойностью в согласье.
Беспокойный в душе и счастлив больше.
Плохо - смерти желать, бояться - хуже.
Только то исполняй, что сделать должен.
Пусть страшится других, кто страшен многим.
Если счастлив удел, - к чему тревоги;
Если счастия нет, - к чему стараться.

СОЛОН АФИНСКИЙ
Назову я жизнь счастливой, если ход ее свершен.
Коль ровня супруги, - вместе, не ровня, так значит, - врозь.
За случайную услугу не видать тебе заслуг.
Подбирай ты друга втайне, но хвали его при всех.
Лучше, если благородным ты воспитан, - не рожден.
Если жребий предначертан, избегать тогда чего?
Если все неверно в мире, то чего бояться нам?

ХИЛОН СПАРТАНСКИЙ
Пусть не внушу младшему страх и неприязни старшим.
Помня про смерть, жизнь проводи и о здоровье помня.
Беды свои все побеждай, духом силен иль другом.
Если добро ты совершил, помнить о том не надо;
Помни всегда ты о добре, что для тебя свершили.
Нам по душе старость, коль та молодости подобна;
Молодость та тягостна нам, если она как старость.

СКИФ АНАХАРСИС
Бойся, чтоб тайный навет вдруг не коснулся тебя.
Жизнь пронеслась, но ее слава вовек не умрет.
То, что задумал свершить, не торопись объявлять.
Если ты страхом объят, - быть побежденным тебе.
Коль справедливо бранишь, - враг, ты полезен тогда;
Ложно похвалишь, - тогда, будучи другом, вредишь.
Лишку ни в чем: перейти мера в чрезмерность спешит.

ПЕСНЯ ГРЕБЦОВ[2]
Эйа, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: Эйа!
Моря бескрайнего бог, улыбаясь безоблачным ликом,
Гладь широко распростер, успокоив неистовство бури,
И усмиренные, спят неспокойно тяжелые волны.
Эйа, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: Эйа!
Пусть заскользит, встрепенувшись, корабль под ударами весел.
Небо смеется само и в согласии с морем дарует
Нам дуновенье ветров, чтоб наполнить стремительный парус.
Эйа, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: Эйа!
10 Нос корабельный, резвясь как дельфин, пусть режет пучину;
Дышит она глубоко, богатырскую мощь обнажая
И за кормой проводя убеленную борозду пены.
Эйа, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: Эйа!
Слышится Кора [3] призыв; так воскликнем же громкое:
Эйа! Море запенится пусть в завихрениях весельных: Эйа!
И непрерывно в ответ берега откликаются: Эйа!

ХРАМ ВЕНЕРЫ, РАЗРУШЕННЫЙ ДЛЯ ПОСТРОЙКИ СТЕН[4]
Дивный древний храм разрушен ударами лома,
И на потребу войны кровы святые идут.
Сброшены камни во прах, и влекутся тяжкие груды,
Чтобы на новых местах грозной сложиться стеной.
Марс Амура низверг, и его же о помощи просит:
Ныне Венера свой храм ищет в стене городской.

БИБЛИОТЕКА, ПРЕВРАЩЕННАЯ В ОБЕДЕННЫЙ ЗАЛ[5]
Ныне владеет им Вакх и называет своим.
Там, где столько хранится трудов писателей древних,
Стала богиня любви тешиться сладким вином.
Без попеченья богов не останется эта обитель:
Был здесь хозяином Феб, стал здесь хозяином Вакх.
Кров сей был посвящен девяти сопутницам Феба,

ВОДОНАЛИВНОЕ КОЛЕСО[6]
Черпает воду и льет; подымает, чтоб снова низвергнуть;
Пьет из реки, изрыгая, что выпито. Дивное дело!
Воду несет, водою несомо. Волна через волны
Льется, и древнюю влагу новая плещет машина.

НА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ САМ СЕБЕ МОЛОЛ МУКУ[7]
Ты по дешевой цене без труда приобрел бы осленка, -
Ведь не впервые ослам жернов о жернов тереть.
Так почему же настолько ты скуп, что, себя унижая,
Сам предпочел под ярмо шею подставить свою?
Брось жернова, прошу! Наняв раба-мукомола,
Ты бы имел без хлопот точно такую муку.
Ты же, трудясь над дарами Цереры, не меньше страдаешь,
Чем и Церера сама в поисках Коры своей.

ВЛЮБЛЕННЫЙ АМУР[8]
Что за огонь меня жжет? Доселе вздыхать не умел я.
Бог ли какой нашелся сильней Амурова лука?
Или богиня-мать, злому року покорствуя, брата
Мне родила? Или стрелы мои, разлетевшись по свету,
Ранили самое небо, и ныне мир уязвленный Кару мне изобрел?
Мои знакомы мне раны: Это пламя - мое, и оно не знает пощады.
Жжет меня страсть и месть! Ликуй в надмирных пределах
Ты, Юпитер! Скрывайся, Нептун, в подводные глуби!
10 Недра казнящего Тартара пусть ограждают Плутона! -
Сброшу я тяжкий гнет! Полечу по оси мирозданья,
Через пространства небес, через буйный понт, через хаос,
Скорбных обитель теней; адамантные створы [9] разверзну;
Пусть отшатнется Беллона с ее бичом ядовитым!
Кару, мир, прими, цепеней, покорись, задыхайся!
Мстит свирепый Амур и, раненый, полон коварства!

К ДУЛЬЦИИ[10]
Счастливы мать и отец, тебя подарившие миру!
Счастливо солнце, что видит тебя в пути повседневном!
Счастливы камни, каких ты касаешься белой ногою!
Счастливы ткани, собою обвившие тело любимой!
Счастливо ложе, к которому Дульция всходит нагая!
Птицу ловят силком, а вепря путают сетью;
Я же навеки пленен жестокою к Дульции страстью.
Видел, коснуться не смел; снова вижу и снова не смею;
Весь горю огнем, не сгорел и гореть не устану.

ОТКАЗ ОТ СЕРЬЕЗНОЙ ПОЭЗИИ[11]
Время пришло для любви, для ласки тайной и нежной.
Час веселья настал: строгая Муза, прощай!
Пусть же входит в стихи Аретуса с грудью упругой,
То распустив волоса, то завязав их узлом!
Пусть на пороге моем постучится условленным стуком,
Смело во мраке ночном ловкой ступая ногой.
Пусть обовьют мне шею знакомые нежные руки,
Пусть белоснежный стан гибко скользнет на постель!
Пусть на все лады подражает игривым картинам,
Пусть в объятьях моих все испытает она!
Пусть, бесстыдней меня самого, ни о чем не заботясь,
Неугомонно любя, ложе колеблет мое!
И без меня воспоют Ахилла, оплачут Приама!
Час веселья настал: строгая Муза, прощай!

СОН ПЬЯНИЦЫ[12]
Феб во сне мне вещал: не касайся даров Диониса.
Чтоб не грешить во сне, вот я и пью наяву.

ГРОЗДЬ[13]
Мстит виноградная гроздь за то, что она испытала:
Сок, что давили ногой, валит давившего с ног.

КНИГИ ЭНЕИДЫ, СЪЕДЕННЫЕ ОСЛОМ[14]
Свитки стихов илионских сожрал ничтожный осленок.
Сколь плачевна судьба Трои! то конь, то осел.

КЕНТАВР ХИРОН[15]
Хирон о двух телах стоит, ни единым не полный.

ПАСИФАЯ[16]
В дочери Солнца
Новый пылает огонь,
И она, обезумев,
Все стремится к быку в луга.
Брачное ложе стыда в ней не будит,
Ей не помеха ни царская честь, ни страх перед мужем, -
Только, только на быка
Хотят глядеть ее глаза,
Она завидует Претидам[17]
10 И славит Ио - не за мощь Исиды [18],
Но за рога, чело ее венчавшие.
А добьется когда встречи желаемой, -
Обнимает грубую бычью шею,
Рога цветами красит весенними,
Тянется сблизить уста с устами
(Видно, сил придают нежной душе стрелы Амуровы!),
Рада любви запретной.
Телку из досок сколотив, в ней укрывает тело,
Чтоб, забыв стыд, утолить пыл, ибо зла страсть.
20 Грешной похоти плод, рождается сын с двумя телами -
Тот, что дланью сражен потомка Эрехфеева [19],
Которого из страшных стен вывела кносянки нить.

АНАЦИКЛИЧЕСКИЕ СТИХИ[20]
Волн колыхание так наяд побеждает стремленье,
Моря Икарова вал как пламенеющий Нот.
Нот пламенеющий как вал Икарова моря, - стремленье
Побеждает наяд так колыхание волн.

ЗМЕИНЫЕ СТИХИ[21]

СУД ПАРИСА
Суд Приамида привел Елену в славную Трою;
Трою к злому концу суд Приамида привел.

ГЕРО И ЛЕАНДР
Путь проложила любовь Леандру сквозь бурные волны -
К скорбной смерти ему путь проложила любовь.

ДОЛОН И АХИЛЛ
Славной добычей Долон прельстился - упряжкой Ахилла;
Сам, зарезанный, стал славной добычей Долон.

НИС И ЭВРИАЛ
Дружества сладкий удел да будет тебе драгоценен:
Жизни великая часть - дружества сладкий удел.

К АПОЛЛОНУ И К ЧИТАТЕЛЮ
Благодаренье тебе, Аполлон, вдохновитель поэтов!
Друг-читатель, прощай: благодаренье тебе.

ЭПИТАФИЯ
Смерть не погубит меня: по себе оставляю я память.
Ты только, книга, живи: смерть не погубит меня.


[1] Изречения семи мудрецов (Б. III, стр. 159). «Семью мудрецами» в античной традиции назывались виднейшие философы и политические деятели Греции VI в. до н. э. Состав лиц, перечисляемых под этим названием, не был постоянным: только Фалес, Биант, Хилон и Солон упоминались в нем неизменно. Впоследствии к ним причислялись и легендарные фигуры (скиф Анахарсис), а в эпоху распространения неоплатонизма — даже Орфей, Зороастр, Моисей и др. Семи мудрецам приписывалось авторство начертанных в преддверии дельфийского храма кратких житейских наставлений: «познай самого себя», «ничего сверх меры» и пр. Многочисленные стихотворные переложения этих изречений сохранились и в греческой и в латинской Антологии. Размеры семи стихотворений настоящего цикла: 1) гекзаметр, 2) ямбический триметр, 3) малый асклепиадов стих, 4) фалекий, 5) трохаический тетраметр, 6) хориямб, 7) пентаметр.
[2] Песня гребцов (Б. III, стр. 167). Редкая в античной поэзии стилизация трудовой песни.
[3] Кор, или Портун, римский бог портов и гаваней.
[4] Храм Венеры, разрушенный для постройки стен (Р. 100, Б. IV, 288).
[5] Библиотека, превращенная в обеденный зал (Р. 126, Б, IV, 314).
[6] Водоналивное колесо (Р. 284). Интересно сравнить эпиграмму Антипатра Фессалоникийского о водяной мельнице («Палатинокая Антология», IX, 418), цитируемую К. Марксом в «Капитале» (т. I, Госполитиздат, 1953, стр. 414).
[7] На человека, который сам себе молол муку (Р. 103, Б, IV, 291).
[8] Влюбленный Амур (Р. 240, Б. IV, 410).
[9] Из мифического металла адаманта, по преданию, были сделаны врата Аида.
[10] К Дульции (Р. 381, Б. IV, 535).
[11] Отказ от серьезной поэзии (Р. 429, Б. IV, 39). В ст. 10 принято чтение Беренса. Беренс без достаточных оснований приписывает эту эпиграмму Сенеке.
[12] Сон пьяницы (Р. 30, Б. IV, 219).
[13] Гроздь (Р. — 31. Б. IV, 220).
[14] Книги Энеиды, съеденные ослом (Р. 222, Б. IV, 189).
[15] Кентавр Хирон (Р. 89, Б. IV, 277).
[16] Пасифая (Б. V, 51). Пасифая, дочь Гелиоса и супруга царя Миноса, воспылала противоестественной страстью к быку; спрятавшись в деревянном чучеле телки, она соединилась с ним и родила от него Минотавра, получеловека, полубыка. Каждый из 22 стихов этого произведения имеет свой особый метрический размер; различными сочетаниями этих 22 стихотворных размеров пользовался в своих строфах Гораций, так что это стихотворение представляет собой как бы беллетризованный метрический справочник к сочинениям Горация. В качестве такого справочника оно приложено к одной из рукописей сочинения грамматика Руфина о метрике; может быть, Руфин и был его автором. Последовательность размеров такова: 1) адоний; 2) дактилический диметр; 3) ферекратей; 4) гликоней; 5) дактилический тетраметр; 6) дактилический гексаметр; 7) трохаический диметр; 8) ямбический диметр; 9) алкеев девятисложник; 10) усеченный ямбический триметр; 11) чистый ямбический триметр; 12) малый асклепиадов; 13) малый сапфический; 14) алкеев одиннадцатисложник; 15) алкеев десятисложник; 16) большой асклепиадов; 17) аристофанов; 18) большой сапфический; 19) ионики; 20) архилохов; 21) элегиямб; 22) ямбэлег.
[17] Претиды — дочери аргосского царя Акрисия, наказанные безумием за отказ почитать Диониса.
[18] Ио, возлюбленная Зевса, превращенная Герой в телку и бежавшая в Египет, в эллинистическое время отождествлялась с египетской богиней Исидой.
[19] Речь идет о Тесее, потомке афинского царя Эрехфея; кносянка — Ариадна (город Кносс был столицей Миноса).
[20] Анациклические стихи (Б. III, 27). Так назывались стихи, которые одинаково читались, слово за словом, от начала к концу и от конца к началу. Русский тонический дистих в отличие от античного. метрического не допускает таких построений; предлагаемый перевод В. Брюсова представляет собой замечательное исключение. Смысл: «Стремление (плывущих) наяд побеждает колыхание волн так же, как пламенеющий Нот (южный ветер) побеждает вал Икгцрова моря».
[21] Змеиные стихи (Р. 40, 48, 57, 63, 77, 79, 80, Б, IV, 229, 236, 245, 251, 265, 267, 268. Об этой стихотворной форме ом. примечания к Пентадию. О Геро и Леандре см. поэму Мусея; рассказ о Долоне — в X книге «Илиады»; рассказ о подвиге друзей Ниса и Эвриала—в IX книге «Энеиды». Весь цикл «змеиных стихов» в Салмазневском сборнике насчитывает 42 двустишия. Беренс без достаточных оснований считает их автором Луксория.