LV Против Калликла об ущербе, нанесенном земельному участку

Переводчик: 

Вопрос о принадлежности речи "Против Калликла" Демосфену спорен. Большинство исследователей, усматривая большое сходство этой речи с речью "Против Спудия о приданом" (XLI), считают ее подлинной; обе эти речи относят к раннему периоду деятельности оратора, приблизительно к 358/359 г. "Содержание речи" Либания почти полностью исчерпывает фактическую сторону дела. Отсутствует лишь упоминание о процессе, возбужденном против ответчика, имя которого неизвестно, двоюродным братом Калликла (§ 1-2), а также против его раба Каллара (§ 31, 32, 34). Речь "Против Калликла", отражающая типичную для жителей аттической деревни тяжбу, интересна для характеристики ее нравов.

Содержание

Калликл, против которого направлена эта речь, и тот, кого он преследует по суду, были соседями; их земельные участки разделены дорогой. Когда был сильный дождь, хлынувшая с дороги на участок Калликла вода произвела там разрушения. После этого Калликл привлекает соседа к суду за нанесение ущерба; он утверждает, что на участке Тисия находился ров, который был прорыт как сток для воды с дороги; то, что ров был завален, стало теперь причиной нанесенного ему ущерба. А сын Тисия показывает, во-первых, что эта работа давняя, и не он ее проделал; ведь еще был жив отец Калликла, утверждает он, когда этот ров был завален Тисием; затем он доказывает, что никакого рва там и нет, а только земельный участок[1]. Он также высмеивает и понесенный Калликлом ущерб, поскольку он незначителен и не заслуживает столь серьезного процесса; в целом, утверждает он," Калликл не потерпел никакого вреда, просто он хочет получить земли своего соседа и ради этого строит все эти подлые козни.

Речь

(1) Граждане афинские, решительно нет большей напасти, чем оказаться соседом человека злонамеренного и корыстолюбивого[2], а именно это теперь со мной и случилось. Ведь с тех пор, как Калликл пожелал захватить мои земли, он таким образом стал строить против меня козни, что прежде всего подучил своего двоюродного брата предъявить претензии на мои земельные участки;
(2) когда же его уличили в явной лжи, а я одержал верх над их происками, он все же добился двух заочных решений против меня в третейском суде: одного, на сумму в тысячу драхм, он добился сам, а другую жалобу он склонил подать своего брата, присутствующего здесь Калликрата. Так вот, я прошу вас всех выслушать меня как можно внимательнее не потому, что я собираюсь показать себя искусным оратором, но для того, чтобы на основании самих фактов вы могли понять, что я несомненно являюсь жертвой клеветы.
(3) У меня, граждане афинские, против всех их аргументов есть одно оправдание. Ведь тот земельный участок, о котором идет речь, мой отец обнес стеной незадолго до моего рождения; тогда еще был жив Каллипид, отец этих людей и наш сосед, который без сомнения был осведомлен лучше чем они; Калликл же был уже взрослым человеком и жил тогда в Афинах. (4) За все эти годы никто и никогда не приходил к нам ни с претензиями, ни с жалобами (хотя ясно, что наводнения и тогда случались часто), да и с самого начала никто этому не воспрепятствовал, а это должно было случиться, если бы мой отец, обнося стеной наш участок, причинял кому-нибудь вред; но не было ни возражений, ни протестов[3], хотя мой отец прожил после этого более пятнадцати лет, да и Каллипид, отец этих людей, прожил не меньше. (5) Однако, Калликл, вы же несомненно могли еще тогда, когда видели, что ров заваливают, сразу же прийти и с возмущением сказать моему отцу: "Тисий, что же это ты делаешь? Ты заваливаешь этот ров? Вода ведь хлынет на наш участок". Тогда, если бы мой отец предпочел прекратить работу, у нас с вами не было бы никаких неприятностей, а если бы он не обратил на это должного внимания и случилось бы подобное несчастье, ты мог бы воспользоваться свидетельскими показаниями тех, кто тогда при этом присутствовал. (6) И, клянусь Зевсом, ты, по крайней мере, должен был доказать всем людям, что ров действительно существовал[4], чтобы не только на словах, как теперь, но и на деле вы могли показать, что мой отец был виновен. Однако ничего подобного никто и никогда не счел нужным сделать. В противном случае вам не нужно было бы, как теперь, добиваться заочного решения против меня;
(7) не было бы вам никакого проку и прибегать к клевете: мой отец, которому все было точно известно, мог бы показать, как в каждом случае обстояли дела, и изобличил бы тех, кто с такой легкостью дает свидетельские показания в пользу моих противников. Но я думаю, что ко мне, человеку столь юного возраста и неопытному в делах, вы все относитесь с презрением. А я, граждане афинские, привожу как самое веское свидетельство против этих людей их собственные действия. В самом деле, почему прежде никто из них не протестовал, не подал жалобу и даже никогда не бранился; почему они были согласны допускать то, что причиняло им вред?
(8) Я считаю, стало быть, что и это уже достаточно убедительный ответ на их наглые требования; но для того, чтобы вы, граждане афинские, знали и о других обстоятельствах этого дела, я попытаюсь еще более обстоятельно показать и то, что мой отец, обнося стеной этот участок, не приносил никакого вреда и что вот они нас во всем оклеветали. (9) То, что этот участок является нашей частной собственностью, признают даже сами эти люди; поскольку дело обстоит именно так, то вы, граждане афинские, лучше всего бы поняли, что на меня клевещут, если бы смогли увидеть этот участок[5]. Именно поэтому я и хотел обратиться к посредничеству людей осведомленных и справедливых; но вот они этого не хотели, хотя теперь стремятся доказать обратное; а это вам всем сразу станет ясно. Но, во имя Зевса и всех богов, граждане афинские, обратите на это внимание. (10) Ведь посередине между моим участком и участком этих людей проходит дорога, а так как вокруг местность обступают горы, то обычно стекающая в низину вода частью устремляется на дорогу, а частью на поля. Так вот, если для той воды, которая попадает на дорогу, путь открыт, то она стекает вниз по склону дороги, но если на ее пути встречается какое-нибудь препятствие, тогда она уже неизбежно заполняет поля. (11) Ну так вот и случилось, граждане судьи, что во время проливного дождя вода затопила и этот наш участок; но на это не обратили внимания, потому что он тогда принадлежал не моему отцу, а человеку, который совсем не переносил здешних мест и по большей части жил в городе; два или три раза вода затопляла и опустошала эти земли, а дорога при этом становилась все шире. Именно поэтому, когда мой отец это увидел, он, как мне известно от людей осведомленных, обнес свои владения стеной, тем более что и соседи использовали эту землю как пастбище и постоянно ходили через этот участок[6]. (12) И для того, чтобы доказать, что я говорю правду, я представлю вам и хорошо осведомленных людей в качестве свидетелей, а также доказательства даже более весомые, граждане афинские, чем показания свидетелей. Ведь Калликл утверждает, что я, завалив ров, причинил ему вред, я же докажу, что в этом месте земельный участок, а не ров.
(13) Вот если бы не было единодушно признано, что это наша частная собственность, то мы, возможно, были бы виновны, застрой мы какой-нибудь участок общественной земли; но они, однако, не оспаривают, что это наша земля, и к тому же на этом участке есть посаженные фруктовые деревья, виноградные лозы и фиги. Однако кто бы вздумал сажать это во рву? Решительно никто. Кто бы опять-таки стал погребать там своих предков? И этого, я думаю, никто бы не сделал.
(14) Однако, граждане судьи, там было и то и другое; к тому же деревья росли там даже раньше, чем мой отец выстроил вокруг эту стену, и надгробья - древние - находились там еще до того, как мы приобрели этот участок. Однако поскольку это обстоит именно так, то какое доказательство, мужи афинские, было бы более веским? Ведь факты явно это доказывают. Теперь достань все эти свидетельства и прочти.
(Свидетельства)
(15) Вы, граждане афинские, слышите эти свидетельства. Разве вам не кажется, что они вполне определенно подтверждают и то, что на этом участке полно деревьев и что там были надгробья и все остальное, что обычно бывает и на других земельных участках; и наконец, что этот участок был обнесен стеной еще при жизни отца этих людей, и при этом ни они и никто другой из соседей не предъявлял никаких претензий?
(16) Теперь, граждане судьи, вам стоит выслушать меня и по поводу других утверждений Калликла. И прежде всего рассудите, видел ли кто-нибудь из вас или же слышал о том, что вдоль дороги где-либо был ров. Думаю, что во всей стране нет ничего Подобного. Так ради чего кто-то стал бы проводить через личные участки ров для стока той воды, которая естественным путем должна течь по общественной дороге?
(17) Затем, кто из вас в сельской ли местности или в городе стал бы, клянусь Зевсом, пропускать воду, текущую по общественной дороге, на свой участок или к своему дому? Разве мы все, как раз напротив, если вода когда-либо прорвется, не имеем обыкновения строить на ее пути преграды? А вот он требует от меня, чтобы я скапливал воду с дороги на моем участке, а когда она обойдет стороной его землю, отводил ее назад на дорогу. Но тогда следующий землевладелец будет опять же обвинять своих соседей: ведь вполне очевидно, что и другие могут говорить о тех же правах, на которых настаивает Калликл. (18) Но если я буду бояться отвести воду на дорогу, то я, пожалуй, должен быть очень смелым человеком для того, чтобы направить воду на соседний участок. Ведь если мне предъявлено обвинение, по которому штраф заранее предусмотрен законом[7] только за то, что на участок этого человека прорвался поток воды с дороги, то, клянусь Зевсом, что же мне придется вынести от тех, кто потерпит убытки, если вода хлынет с моего собственного участка? Но если у меня не будет права отвести воду, которая у меня накопится, ни на дорогу, ни на соседние участки, то что же мне тогда остается, граждане судьи, клянусь богами? Ведь в самом-то деле, не заставит же меня Калликл ее выпить?
(19) Все же, хотя они причинили мне эти неприятности, а также много других, и очень серьезных, я был бы доволен не то чтобы Выиграть процесс, но лишь избежать большого штрафа. Ведь, граждане судьи, если бы опять-таки существовал ров для стока воды, тогда я, возможно, был бы виновен в том, что не скапливал ее у себя; как, например, на других участках существуют рвы, которые таковыми признаны, и в эти рвы, так же как в идущие от домов канавы, первыми принимают воду верхние участки, а от них таким образом ее получают другие; но в этом месте никто не доставляет мне воду и никто от меня ее не получает. Так каким же образом оно может считаться рвом? (20) Потоки воды, я думаю, уже не раз причиняли вред многим землевладельцам, не принимавшим мер предосторожности; теперь же вода причинила ущерб и этому человеку. И вот что во всем этом самое возмутительное: когда вода хлынула на его участок, Калликл, добыв большие камни, сооружает из них преграду, а против меня он возбудил дело за нанесение ущерба на том основании, что мой отец причинил ему вред; но ведь и отец обнес свой участок стеной именно потому, что земля терпела ущерб. Однако, если бы все те, кто пострадал от воды, текущей в этом месте, стали бы вчинять мне иск, то мне не хватило бы состояния, даже если его увеличить во много раз.
(21) Все же насколько эти люди отличаются от других; они, как я вам сразу же ясно покажу, никак не пострадали, но в то время как многие соседи понесли большой и тяжкий ущерб, только вот эти люди имеют дерзость преследовать меня по суду. Однако у всех остальных было гораздо больше причин сделать то же самое. Так как, если эти люди и понесли какой-то ущерб, они ведут клеветнический процесс по собственной вине, а другие соседи имеют по крайней мере то преимущество, что не заслуживают такого обвинения. Но для того, чтобы не перепутать все то, о чем я говорю, достань свидетельства соседей.
(Свидетельства)
(22) Разве не возмутительно, граждане судьи, что мне не предъявляют никаких претензий люди, потерпевшие столь большой ущерб, и даже никто из них, кто сильно пострадал; они смиряются со своей участью, а вот этот человек выступает с ложным обвинением? И это он, который сам виноват прежде всего в том, что сделал дорогу уже, выдвинув стену за пределы своих владений, так что деревья, растущие при дороге, оказались внутри; затем он выбрасывал на эту дорогу мусор, вследствие чего оказалось, что она стала более высокой, также как и более узкой; вам это сразу же станет яснее из показаний свидетелей; (23) а с другой стороны, он начал против меня такой серьезный процесс, ничего не потеряв и не получив никаких стоящих упоминания разрушений; это уж я попытаюсь вам разъяснить. Ведь пока они не взялись за свои козни, моя мать была дружна с матерью этих людей, и они приходили друг к другу, что вполне естественно, поскольку и та и другая живут по соседству в сельской местности; (24) тем более что и мужья их, пока были живы, были в дружеских отношениях; так вот, когда моя мать пришла к матери моих противников, та с плачем показала ей то, что произошло; вот таким образом, граждане судьи, мы все узнали; и я говорю вам именно то, что слышал от моей матери, пусть мне будет много всяких благ; а если я лгу - пусть все будет наоборот; ведь она рассказала то, что действительно видела и слышала от их матери: от воды размокло ячменное зерно, и она сама видела, как его просушивали; но там не было даже трех медимнов; а муки что-то около половины медимна; она также говорит, что опрокинулся кувшин оливкового масла, да ведь ущерба-то никакого не было.
(25) Вот, граждане судьи, насколько незначительны были размеры случившегося у них бедствия, из-за которого я выступаю ответчиком по процессу, где штраф. установлен в тысячу драхм. Ведь если он восстановил древнюю стену, то мне и за это не нужно отвечать, тем более, что и стена не обрушилась и он не понес никаких серьезных убытков. Поэтому даже если обстоятельства и сложились так, что я виновен во всех их бедах, вот только это и было размыто водой. (26) Но поскольку мой отец, обнося свой участок стеной, не совершал ничего противозаконного, и вот эти люди ни разу не предъявили претензий, хотя прошло уже так много времени; и другие соседи, потерпевшие большие и серьезные потери, точно также не предъявляют мне претензий; и все вы имеете обыкновение отводить воду от домов и с участков на дорогу, а не скапливать, клянусь Зевсом, у себя воду, текущую с дороги, то нужно ли еще об этом говорить? Разве из этого также не ясно, что они откровенно ведут клеветнический процесс, поскольку я не повинен ни в чем, а ущерба, о котором они говорят, не существует? (27) Но, чтобы вы знали, что и мусор они на дорогу бросают и, продвинув стену вперед, сделали дорогу более узкой, а кроме того, что я приносил клятву их матери и предложил, чтобы моя мать принесла такую же клятву, достань и свидетельство, и официальное предложение.
(Свидетельства. Официальное предложение)
(28) После этого могут ли существовать люди, бесстыднее этих, или же более явные кляузники; те, кто сами продвинув вперед стену и подняв уровень дороги, другим за причиненный ущерб вчиняют иск, по которому законом предусмотрен штраф в тысячу драхм, хотя сами в общей сложности не потеряли даже и пятидесяти драхм? Однако, граждане судьи, посмотрите, скольким людям пришлось понести ущерб на своих полях от наводнения и в Элевсине[8], да и в других местах. Но, клянусь землей и богами, далеко не каждый из них собирается требовать от соседей возмещения убытков. (29) Вот и я, которому можно было бы возмущаться, поскольку дорога стала уже, а уровень ее повысился, веду себя спокойно. Однако, Калликл, если тебе позволено окружать стеной свои владения, то и мы без сомнения имеем право так же заботиться о наших. А если мой отец, возводя стену, причинял вам вред, то и вы теперь, огораживая свой участок, точно также вредите мне.
(30) Ведь ясно, что поскольку стена у них построена из больших камней, то вода хлынет на мой участок, а потом в любой момент она может внезапно повалить мою стену. Но я их за это ничуть даже не обвиняю, а мирюсь со своей участью и пытаюсь принять меры для охраны моей собственности. Я и в самом деле считаю, что, защищая свою землю, он поступает благоразумно, но свой процесс против меня он затеял, я полагаю, потому, что он самый низкий человек и не в своем уме.
(31) Но не удивляйтесь, граждане судьи, ни его страданиям, ни тому, что теперь он решился на ложное обвинение против меня. Ведь и прежде, подучив своего двоюродного брата предъявить претензии на мою землю, он представил тексты договоров, которые не были заключены[9]; и теперь он сам добился заочного решения в третейском суде по другому такому же делу, обвинив Каллара, одного из моих рабов. Ведь вдобавок к другим скверным делам они придумали и такую хитрую уловку: вчинить этот самый иск Каллару. (32) Однако какой раб стал бы обносить стеной участок без приказания хозяина? Но, не имея возможности предъявить Каллару никакого другого обвинения, они возбуждают против него иск из-за стены, которую мой отец построил более чем за пятнадцать лет до своей смерти[10]. И если бы я отказался от этих земель, продав их этим людям или обменяв на другие участки, то тогда Каллар ни в чем не виноват, а если я не хочу уступить им свою собственность, тогда они во всем терпят от Каллара самый ужасный вред и ищут такого третейского судью, который присудил бы им эти земельные участки, и такие сделки, на основании которых они могут владеть этой землей.
(33) Так вот, граждане судьи, если должны иметь преимущества те, кто строит козни и прибегает к ложным обвинениям, то никакой пользы от всего сказанного и быть не может, но если вы питаете отвращение к подобным людям и решите по справедливости, поскольку Калликл никак не пострадал и не понес никакого ущерба ни от Каллара, ни от моего отца, то я не знаю, есть ли необходимость еще о чем-нибудь говорить.
(34) Но, чтобы доказать вам, что и прежде, замышляя захватить мои земли, он воспользовался помощью своего двоюродного брата, и теперь он сам добился в третейском суде осуждения Каллара по другому такому же делу, желая причинить мне зло из-за того, что я высоко ценю этого раба, и что Калликрат снова вчинил Каллару другой такой же иск, пусть обо всем этом огласят вам свидетельства.
(Свидетельства)
(35) Итак, перед Зевсом и всеми богами, граждане судьи, не выдайте меня этим людям: ведь я не сделал ничего противозаконного. Меня не столь тревожит такой большой штраф, хотя и он не легок для всех тех, у кого небольшое состояние, но они своими преследованиями и Наговорами полностью изгоняют меня из дема. И поскольку мы ни в чем не виноваты, мы готовы передать наше дело на усмотрение третейских судей, осведомленных, справедливых и беспристрастных, мы готовы также принести положенную клятву. Ведь я думаю, что это самое веское доказательство, которое я могу представить вам, которые сами принесли клятву. Ну-ка, достань и официальное предложение, и те свидетельства, которые еще остались.
(Официальное предложение. Свидетельства)


[1] Отношения соседей по земельным участкам регулировались афинским законодательством. Известны некоторые законы Солона, предписывающие расстояния, которые нужно соблюдать при постройке забора или стены у чужого участка, а также при посадке деревьев (Гай в «Дигестах». X. 1. 13; Плутарх. Солон. 23; Платон. Законы. 843 Е). Были законы, касающиеся пользования общественным колодцами (Плутарх. Солон. 23). Ср.: Платон. Законы. 844, где рассматриваются варианты конфликтов, связанные с отведением воды, в том числе и подобные тому, о котором говорится в речи Демосфена. Все эти конфликты, по словам Платона, в городе должны разбирать астиномы, а в деревне — агрономы. Случай, аналогичный нашему, когда вред мог быть причинен потоком воды во время дождя, предусматривался и римским правом (законы XII таблиц).

[2] Ср.: Гесиод. Труды и дни. 346 и след., где встречаются близкие по смыслу выражения о том, что иметь негодного и жадного соседа — несчастье, вошедшие, вероятно, в пословицу. Демосфен часто использовал их в своих речах.

[3] Поскольку ущерб Калликлу был причинен только что, и ссылаться на срок давности ответчик не имеет возможности, он указывает, что в течение длительного времени (более пятнадцати лет) не поступало никаких протестов по поводу стены, воздвигнутой его отцом Тисием для защиты участка от потоков воды. Этот аргумент — один из немногих, которыми располагает ответчик, повторяется на протяжении речи многократно.

[4] Вопрос о том, существовал ли прежде на участке ответчика ров для стока воды — один из важнейших для этого процесса.

[5] Комментаторы замечают по этому поводу, что в юридической практике того времени никаких экспертиз не проводилось.

[6] Участок, приобретенный Тисием и принадлежащий прежде горожанину, который не выносил деревенской жизни, был по существу заброшен: соседи ходили через него и пасли здесь скот.

[7]  Ср.: Эсхин. III. 210. Эсхин, упоминая о процессах, в которых наказание заранее определено, говорит о них, как о менее опасных для обвиняемого. Следует, однако, учесть, что об этом сказано в речи по обвинению в нарушении законов, где наказанием могла быть и смертная казнь.

[8] На основании этого свидетельства полагают, что участок Тисия находился на Элевсинской равнине, земли которой были вполне пригодны для земледелия.

[9] Возможно, речь идет о каких-то переговорах по поводу продажи участка Тисия, которые не были оформлены, но послужили тем не менее основанием для иска двоюродного брата Калликла, предъявившего претензии на этот участок. Эти претензии, как отмечено в речи (§ 2), не были признаны законными. Однако ответчик явно опасается каких-то действий своих противников, которые вынудят его согласиться на продажу или обмен участка и тем самым изгонят его из дема (см. § 32 и 35).

[10]  В литературе является спорным вопрос, должен ли был наследник отвечать в том случае, если вред был причинен действиями его отца. Судя по тому, как в речи настоятельно подчеркивается то обстоятельство, что в течение долгого срока по поводу действий Тисия не поступало никаких протестов (см. примеч. 4), здесь был самый слабый пункт обвинения. Именно поэтому, возможно, был возбужден дополнительный иск против самого ценного раба ответчика — Каллара, которого обвинили в том, что именно он воздвиг стену, и без ведома хозяина (§ 31 — 32). Полагают, что Каллар мог быть управляющим на этом земельном участке. Это вполне реально, учитывая юный возраст его хозяина (§ 3—4, 7).