Сокращенный вариант трактата О рождении души по Тимею

Επιτομή του περί της εν τω Τιμαίω ψυχογονίας

Автор: 
Переводчик: 
Источник текста: 
Издательство С.-Петербургского университета 2008 г.

Этот конспект, или компендиум, помещенный под №42 в корпусе текстов Планудия, не внесен в каталог Ламприя. Это скорее выдержка, чем конспект или компендиум в собственном смысле слова, ибо представляет собой изложение только гл. 22-23 (1023b-1025b) трактата О рождении души по Тимею с двумя параграфами в качестве введения. В них автор конспекта упоминает автора трактата без имени в третьем лице и, суммируя его учение, почему-то приписывает ему теорию зла, которая решительно отвергается в трактате. Сам конспект местами демонстрирует, что его составитель не очень ясно понимал, что он переписывает; и хотя он произвел одну вполне разумную замену в тексте, но также внес и дополнение, обнаруживающее его непонимание греческой словесной формы.
Практически не возникает сомнений, что рукопись трактата О рождении души по Тимею, из которой была сделана выдержка, не совпадает ни с одной из тех рукописей, с которых сделаны дошедшие до нас полные копии этого трактата, поскольку в пяти случаях отсутствующие в них слова присутствуют во всех списках Конспекта.

<1030с1> 1. Трактат носит название "О рождении души по Тимею", провозглашая тем самым, что в нем разбираются все спорные места Платона и платоников, <1030е> а также те геометрические пропорции и подобия, которые, как он думает, имеют отношение к его теории души, а равно и к музыкальным и арифметическим созерцаниям[1].
2. Более того, он утверждает, что материя была оформлена душой: он придает душу не только Вселенной, но и каждому живому существу - душу, руководящую им; с одной стороны[2], он вводит нерожденную душу, а с другой - рабствующую становлению вечную материю, от Бога через душу оформляемую, чья отрасль есть зло, чтобы, - говорит, - не счел бы кто Бога <1030г> виновником зол.
3. Он говорит, что последователи Посидония ставили душу недалеко от материи, но полагали делимой в телах, имея в виду сущность пределов, которые они смешивали с умопостигаемым; они провозглашали душу идеей всевозможно протяженного, <1031> а ее саму - составленной согласно числу, обнимающему гармонию; ибо [, говорят они,] математические предметы расположены между первичными умопостигаемыми [сущностями] и чувственными [вещами], и что, подобно им, и душе, обладающей благодаря умопостигаемости вечностью и страдательностью в силу чувственности, свойственно иметь сущность посредине. Однако эти люди не замечают того, что только после того, как душа уже была произведена, Бог использует пределы тел для оформления материи, ограничивая и определивая ее рассеяние и бессвязность, охватывая ее посредством подгонки (αυναρμοττομένον) поверхностей треугольников друг к другу. Однако, что может быть нелепей, нежели делать душу идеей?! Душа - вечнодвижна, идея - неподвижна, причем идея с чувственным неслиянна, первая же заключена вместе с телом. <1031b> Кроме того, Бог относится к идее как копиист к образцу, к душе же - как демиург к оконченному произведению (αποτελέσματος). Что же до числа, о котором мы уже говорили, то Платон полагал сущность души не числом, но сущностью, упорядоченной числом.
4. Кроме того, в том и в другом случае ни пределы, ни числа не имеют и следа той способности, благодаря которой душа естественно судит о чувственно воспринимаемом. Мышление и умопостигаемое наличны в душе благодаря ее причастности умопостигаемым началам, но мнения и верования, начала воображения и страдательности существуют в ней как качества, сущие окрест или в отношении к телу[3], но не к собственно телесным началам. <... > как и ее простота не могла бы в ней мыслиться возникающей ни из точек (μονάδων), ни из линий, <1031с> ни из поверхностей. Не только души смертных имеют способность знать чувственное, но и душа [небесного] круга[4], -говорит, - обращающаяся вокруг себя, ибо "при всяком соприкосновении с вещью, чья сущность разделена или, напротив, неделима, она всем своим существом приходит в движение и выражает в слове, чему данная вещь тождественна и для чего она иное, а также в каком преимущественно отношении, где, как и когда каждое находится с каждым, как в становлении, так и в вечной тождественности, будь то бытие или страдательное состояние"[5]. Этими словами он сразу же намечает и десять категорий, а в последующем он утверждает еще более ясно, ибо говорит[6]: "Это слово, безгласно и беззвучно изрекаемое в самодвижущемся [космосе], одинаково истинно, <1031d> имеет ли оно отношение к иному или к тождественному. Но если оно изрекается о том, что ощутимо, и о нем по всей душе космоса возвещает правильно движущийся круг иного, тогда возникают истинные и прочные мнения и убеждения; если же, напротив, оно изрекается о мыслимом предмете и о нем подает весть в своем легком беге круг тождественного, тогда необходимо осуществляют себя ум и знание. Если же кто на вопрос, внутри чего же возникает то и другое, назовет какое-либо иное вместилище, кроме души, слова его будут всем, чем угодно, только не истиной"[7]. Тогда что же является источником того движения, которое позволяет душе чувственно воспринимать и составлять мнение об этом, - движения иного, нежели умопостигаемое, и имеющего конечной целью знание? На этот вопрос трудно ответить, не имея твердой уверенности в том, что этими словами Платон конструирует (σύνιστησιν) не просто душу, но душу космоса, <1031е> составленного из подлежащего, сущность лучшую и неделимую; худшая же есть та, которую он называл делимой в сфере тел, и она есть не что иное, как мнящее, воображающее и симпатическое [чувственным предметам] движение, не возникшее, но сущее вечно, так же как и иное[8]. Природа обладает и умным началом (το νοερόν), и мнящим, но первое при этом бесстрастно и расположено окрест сущности, пребывающей вечно, второе же - делимо и заблудно, поскольку касается движущейся и рассеивающейся материи. [Изначально] чувственное не имело никакого порядка, но было бесформенно и неопределенно; расположенная окрест чувственного сила <1031f> не обладала истинным мнением и не имела ни одного упорядоченного движения, но большинство его движений были сновидческими и безумными; это были возмущения теловидного, обусловленные мерой его столкновения с лучшим - ибо эта сущая окрест чувственного сила находится посередине между двумя, она есть природа, родственная и симпатическая <1032> обоим, и она держится материи посредством чувственного и умопостигаемого - посредством судящего.
5. Это самое некоторым образом прояснял и Платон, говоря: "Есть бытие, есть пространство и есть возникновение, и эти три [рода] возникли порознь еще до рождения неба"[9]. Ибо пространство он называл материей, а также иногда седалищем[10] и вместилищем, а умопостигаемое - сущим; то, что он называл возникновением космоса, еще не родившегося, есть не что иное, как сущность в движениях и изменениях, расположенных между отпечатывающим и отпечатываемым, [т.е.] распростертые здесь образы, пришедшие оттуда[11]. По этой самой причине становление [в его сочинениях] <1032b> называлось делимым, как, впрочем, и потому, что необходимо воспринимающему и воображающему быть разделенными соответственно воспринимаемым и воображаемым предметам, и быть сопротяженными им: ибо воспринимающее движение, которое есть собственно движение души, движется к воспринимающему снаружи, но ум, пребывая сам по себе и будучи неподвижен, возникает в душе и, властвуя над ней, оборачивает ее к себе и кругообращается вместе с ней окрест пребывающего вечно в наитеснейшем соприкосновении с сущим. Потому-то и общение их не приводит к смешению, что это - общение неделимого и делимого, никоим образом неподвижного со всевозможно носимым, насильственное приведение иного в единство с тождественным. Иное не есть <1032с> движение, так же как и тождество не есть покой, но иное есть начало различия и неподобия. Оба они происходят от различных начал: тождество - от единицы, инаковость - от двоицы; они были смешаны впервые здесь, в сфере души, посредством чисел, логосов и гармонических середин; и иное, возникнув в тождественном, произвело различия, а тождественное, возникнув в ином, произвело порядок, как это ясно в случае первичных душевных способностей. Они суть способности мыслительные и способности движения: различие в тождестве прямо явлено кругообращением неподвижных звезд, а кругообращением планет - тождество в различии, <1032с> ибо в первом случае властвует тождество, в сфере же Земли - противоположное. Суждение имеет два начала: мышление - от тождества всеобщего, восприятие - от инаковости единичного; логос[12] же есть смесь из них обоих, становящаяся мышлением в сфере умопостигаемого и мнением в сфере чувственно воспринимаемого, пользуясь фантазией и памятью, как посредствующими инструментами, первый из которых сотворен благодаря различию в тождестве, второй - тождеству в различии. Ибо мышление есть движение движущегося[13] относительно пребывающего, а мнение - дление (μονή) воспринимаемого относительно движимого; но воображение, которое есть соединение мнения <1032е> и чувственного восприятия, приходит к остановке в памяти благодаря тождеству, а благодаря инаковости вновь приходит в движение в различиях прошлого и настоящего, соприкасаясь разом и с тождеством, и с инаковостью.
6. Устроение (σύνταξιν), осуществленное в теле космоса, должно понимать как аналогию того, каким он[14] обустроил душу. В первом случае, поскольку имели место крайности: земля и огонь - природы, трудно поддающиеся смешению друг с другом, лучше же сказать, совсем несмешивающиеся и несоединимые, постольку он положил между ними воздух перед огнем и воду перед землей, и смешал сначала друг с другом их, а затем посредством их - и те первые были смешаны им между собой и со вторыми. <1032ι> В случае же души он, опять же, объединил тождество и инаковость - противоположные силы и несовместимые крайности, - и не посредством их самих, но через других посредующих: через неделимое, положенное перед тождеством, и делимое - перед инаковостью, так что каждый из этих посредников оказался каким-то образом родствен каждому [из первых начал]; а затем, создав смесь из этих посредников, он создал тем самым весь эйдос души и, насколько возможно, привел различных к подобию и многих - к единству.


[1] Это φεωρήματα можно было бы перевести и как «положения», но это лишило бы термин его интуитивной наглядности и придало бы ему чересчур резкий схоластический, наукообразный привкус. – Прим. пер.
[2] В оригинале: πη... πη – одним способом... другим способом, отчасти так... отчасти так. – Прим. пер.
[3] ΰπο των περί τό σωμα ποιοτήτων – Прим. пер.
[4] Так автор конспекта ошибочно называет «душу космоса» (1023d выше).
[5] Платон. Тимей, 37а5–b3 (пер. С. С. Аверинцева).
[6] Платон. Тимей, 37b3–с5.
[7] Тимей, 37b3–с5 (пер. С. С. Аверинцева).
[8] Под «иным» здесь, видимо, подразумевается другое, умопостигаемое движение. – Прим. Пер.
[9] Тимей, 52с!2–4 (пер. С. С. Аверинцева).
[10] Это греческое словцо έδρας имеет весьма широкий спектр значений: во-первых, то на чем сидят – скамья и даже трон; во-вторых – то, чем садятся, т.е. задница; наконец, в расширительном смысле оно означает местопребывание вообще. Пространство как «эдрас» истинно сущего– исключительно точное выражение. – Прим. пер.
[11] Видимо, имеется в виду умопостигаемый мир. – Прим. пер.
[12] Термин здесь, вероятно, обозначает человеческую разумность вообще. – Прим. пер.
[13] Ошибка автора конспекта. В оригинале: «движение мыслящего» (1024f выше).
[14] Должно быть, демиург. – Прим. пер.