T 1 IG II2.2, 1623 B, vv. 160-199 (no. 962 B, vv. 160-200)
Демад, сын Демея, из дема Пайониды;
T 2 unknown, IG II3.3, 319 (SEG 21, 267)
Алкима[х. в] [архонтство] Фрини[ха. В шестой притании, из (филы) Ак]аманти[ды. Когда] Хайрес[трат, (сын) Амейниаса, (из дема) Ахарн]ы, был секрет[арём и т. д.].
T 3 IG II3.3, 321
Демад, (сын) Демея, (из дема) Пайони[ды предложил: Для у[дачи на]рода [Афин]. Это было решено Народом [- -].
T 4 IG II3.3, 322
[Д]е[мад, (сын) Де]мея, (из дема) Пайони[ды предложил: [Для у[дачи народа [Афин]. Пусть это будет решено народом: Потому что… .ис, сын Андромено[(а)], благосклонен к народу[Афин….] (потому что он) заботится об афинянах, прибывающих]ко двору Филиппа, и ведет переговоры о любой хорошей вещи, которая в его силах для афинян от Филиппа, пусть [он будет проксеном и благодетелем [народа] Афин, — как себя, так и своих потомков. [И пусть совет и стратеги [позаботятся, если ему что–нибудь понадобится. [Пусть] его проксени[я будет написана]на камне [стеле] и установлено на Акрополе] [секретарем притании]. Пусть казначей [даст тридцать драхм] за надпись на стеле в соответствии с законом.
T 5 IG II3.3, 326a (SEG 35.63)
[Д]емад], (сын) Демея, (из дема) Пайони[ды предложил…]
T 6, 32, v. 144
Демад
T 7 Hyperides (Kenyon), fr. 76 (Jander 12; Jensen 128)
Если бы Демад хотел сказать хоть немного правды об Эвтикрате, он должен был бы предложить декрет, подобный следующему … из–за которого он сделал Эвтикрата проксеном. Я составлю протокол его поведения от имени Демада и зачитаю его вам. «Демад, сын Демея, (из дема) Пайониды предложил: Потому что Эвтикрат предал Филиппу свой собственный город Олинф и был ответственен за разрушение сорока городов халкидийцев (и так далее).»
T 8 IG II3.3, 330 (SEG 35.65)
[… сын… ] (из дема) Пайони]ды предложил…
T 9 unknown, IG II3.3, 334 (SEG 21.274)
Д]емад], (сын) Д]емеа[са, (из дема) Пайониды предложил]: — -.
T 10 IG II3.3, 335a (SEG 21.275)
Демад, [(сын) Демея, (из дема) Пайониды предло[жил: Пусть Аминтор [будет восхвален, потому что он проявляет добрую волю по отношению к афинянам. [Пусть Аминтор, (сын) Д[ем]етри[я, будет афинянином–как он, так и его потомки] — и пусть [он будет зарегистрирован в филе[и деме и фратрии, [в каком он пожелает], как предписывают законы].
T 11 IG II3.3, 1493, vv. 7-17 (SEG 21.552)
Мы (получили) (следующую сумму) денег в золоте] для (строительства) Никаи и (для) (Торжественной) Процессии—в пятой притании] (филы) [Айан — или Леонтиды от казначея военного фонда Демада из (дема) Пайониды?] — - - - — [в шестой притании (филы) Гиппотонтиды от казначея военного фонда Демада из (дема) Пайониды: [- - - - в десятой при]тании [ (филы) Кекропиды от казначея военного фонда Демада из (дема) Пайониды: — - -].
T 12 IG II3.3, 346
Дема[д, (сын) Демея, из (дема) Пайониды предложил: [Потому что…ос], (сын) [Ари[с]тид[а …. продолжает [быть] благожелательным к жителям Афин и [- -].
T 13 337, no. 511
Жители Афин посвятили (этот треножник) Аполлону. Иеропои, возглавляющие священное посольство, следующие: Фанодем, сын Диилла; Глаукет, сын Главка; Боэтос, сын Навсиника; Неоптолем, сын Антиклеоса; Ликург, сын Ликофрона; Клеохар, сын Главкета; Демад, сын Демея; Гиппократ, сын Аристократа; Клеарх, сын Навсикла; Никерат, сын Никия.
T 14 Demosthenes, Oration, 18, 285 (96 Yunis)
Когда народ немедленно после происшедших событий стал выбирать человека, который бы произнес слово в честь павших, он выбрал не тебя, как ни хорош у тебя голос, хотя твое имя было предложено, и не Демада, только что устроившего мир, и не Гегемона, ни кого–либо другого из вас, а меня.
T 15 no. 297A vv. 1-16
Дельфийцы дали Демаду, сыну Де [мея], из Афин (из дема Пайониды — ему и его потомкам — проксении, промантее, проедрии, продикии по отношению к дельфийцам, асилии и иммунитет от всего, в соответствии с законом).
T 16 IG II2.2, 1627 B vv. 241-265
Что касается трирем с лошадьми, которые были выданы для плавания с верфей, то народ постановил, что следующие корабли и снаряжение стали бесполезными в ходе войны, в соответствии с указами, которые были предложены Демад, (сын) Демея, из (дема) Пайониды Гном, работа Навсиника, чьим триерархом был Псевдо–Аполлодор, (сын) Диофана, из (дема) Гаргеттоса; (у него есть) его подвесное снаряжение в комплекте, деревянное (снаряжение, у него есть) весла: (стоимость) 60 (драхм). Асклепий, работа Агнодема, триерархом которого был Алкимах, (сын) Алкета, из (дема) Пайонидая; у него есть полное подвесное снаряжение из дерева (снаряжение, у него есть) весла: (стоимость) 60 (драхм). Калликсена, произведение Хириона, триерархом которого был Евтикл, сын Ктесия, из рода Дейрадиотай; у него есть полное подвесное снаряжение, за исключением скрытого (?), деревянного (снаряжения, у него есть) весла: (стоимость) 60 (драхм).
T 17 IG II3.3, 356
Демад, (сын) Демея, из (дема) Пайониды предложил: Потому что … (сын) ] хойрос, (из города) Ларисы [… Народ Афин…].
T 18 IG II3.3, 355, vv. 20-48 (no. 298)
Это было решено Народом. Пусть следующие избранные лица —… Демад, сын Демея… будьте восхвалены за их справедливость и любовь к чести во имя божества и народа Афин и увенчайте их золотыми коронами стоимостью 1000 драхм. Пусть также будет дано им 100 драхм для жертвоприношения и приношения. Пусть государственный казначей внесет аванс за жертвоприношение. Пусть это также будет одним из первых номотетов, назначенных законом казначею: «и государственный казначей даст тем, кто был избран для наблюдения за соревнованием, тридцать драхм, которые, как гласит закон, должны быть даны избранному, отвечающему за порядок». Пусть секретарь Совета напишет этот указ и установит его в святилище Амфиарая.
T 19 IG II3.3, 358
Демад, (сын) Демея, из (дема) Пайониды предложил: Потому что в прежние[времена предки Эврилоха и[его отец] Акесандр – будучи друзьями [и доброжелательными] по отношению к городу (Афинам) — совершали многочисленные и [великие благодеяния для афинского народа], и (потому что) теперь Эврилох, обладая доброй волей предков к [Народу] Афин, продолжает помогать] афинянам, как всем, так и индивидуально, [которые прибыли в Кидонию]. И, [выкупив]многих афинян с Крита, он забрал их за свой счет, и он стал причиной] обеспечения безопасности от - -] для (его) личного [- -].
T 20: IG II3.3, 360, vv. 30-40
Из остальных, следующие люди внесли свой вклад: …Демад, из (дема) Пайониды…
T 21 IG II2.2, 1629, C, vv. 516-543
От гарантов трирем, которые захватили халкидийцы, мы получили в соответствии с указом Народа, что Демад, из (дема) Пайониды…
T 22: unknown, IG II2.2, 1629, D, vv. 859-869
Эти триерархи, на которых Совет в архонстве Хремса наложил двойной штраф за трирему, которую имел каждый из них, передали деньги аподектаю, занимавшему должность в архонстве Хремса, и получили вычет из денег, которые они внесли в Зерновой фонд, в соответствии с указом Народа, который был предложен Демадом, (сыном) Демея, из (дема) Пайониды
T 23: Pseudo–Demosthenes, Oration, 25, 47 (Dindorf 2, 295)
Но что Аристогитон таков, я скажу тебе, Филократ, как человеку сведущему. Вспомни, как он устроил обвинение против Гегемона и как он прекратил обвинение против Демада…
T 24: IG II2.2, 1631, 605-606
Демад, (из (дема) Пайониды был) вкладичиком вместе с Леосфеном [из дема Кефале, — -].
T 25: Hyperides, Orations, 1, 25 (17 Jensen; Kenyon 5.25; Colin 260)
Я полагаю, что и Демосфен и Демад от одних только псефизм и проксений в [нашем] городе получили каждый более чем по шестьдесят талантов, не считая тех [денег, которые они получили] от царя и Александра.
T 26: Deinarchos, Orations, 1, 7 (Conomis 14, 4-11)
На тебя наклеветал и на Демада? Вы, о ком, по–видимому, даже правду сказать небезопасно, кто прежде поручал Совету расследование многих общественных дел и хвалил его за проведенные расследования, кого весь город не может заставить поступать справедливо, — против вас Совет составил ложные обвинения?
T 27: Deinarchos, Orations, 1, 11-12 (Conomis 15, 14-21)
…и хотя Совет Ареопага не отступил ни перед могуществом Демосфена, ни перед влиянием Демада, но, напротив, выше всего поставил самое справедливость и истину…
T 28: Deinarchos, Orations, 1, 45 (Conomis 28, 6-14)
Или вы считаете, что Совет Ареопага, шесть месяцев расследовавший дело Демосфена, Демада и Кефисофонта, представил вам несправедливые заключения?
T 29: Deinarchos, Orations, 1, 89 (Conomis 44, 23-45, 6)
Но скажи мне, любезнейший: сохраним ли мы таким образом эта деньги, если ты возьмешь себе двадцать талантов, другой — пятнадцать, Демад — шесть тысяч статеров золотом, прочие — столько, сколько, по словам обвинительного заключения, они взяли?
T 30: Deinarchos, Orations, 1, 100-1 (Conomis 49, 2-18)
Предложил ли ты, Демосфен, постановление, осуждающее многочисленные, чудовищные и преступные законопроекты, которые внес Демад? Помешал ли ты какому–нибудь из тех поступков, которые он совершил по собственной инициативе во вред народу во время своей политической деятельности? Не было такого случая. Выступил ли ты с чрезвычайным заявлением по поводу того, кто часто нарушал народные постановления и законы? Ни разу. Напротив, ты допустил, чтобы ему была поставлена медная статуя на городской площади и чтобы он пользовался питанием в пританее наравне с потомками Гармодия и Аристогитона.
T 31: Deinarchos, Orations, 1, 103-104 (Conomis 50.9-24)
Ты еще наглее, чем Демад. Тот, хотя и объявил заранее в народном собрании о своих привычках и безрассудстве и признался, что берет и будет брать взятки, все же не осмелился показать свое лицо этим судьям и даже не счел возможным выступать против заключения Совета. А ведь он не предлагал, чтобы Совет был полномочен разобрать его дело, и не определял себе наказанием смерть, на случай если будет доказано, что он получил деньги.
T 32: Deinarchos, Orations, 2, 15 (Conomis 60, 2-5)
Демаду и Демосфену вы решили не оказывать никакого снисхождения потому, что они были уличены в принятии взяток в ущерб вашим интересам. Наоборот, вы покарали их, и справедливо, хотя вы, конечно, знали, что их политическая деятельность если и не во всем, то во многом была полезна.
T 33: IG II3.3, 384
Это было одо[брено Народом. Демад, (сын) Демея, из (дема) Пайониды предложил: … ] ик[ … ].
T 34: IG 313
Демад, (сын) Демея, из (дема) Пайониды предложил: Чтобы рыночная площадь в] Пирее] была обставлена] и выровнена самым красивым образом, и] чтобы все, что еще нужно в агораном]ионе, было отремонтировано.
T 35: IG II2.2, 400
[…и товарищи–проедры. Это было решено Народом. Демад, (сын) Дем ]ея, из (дема) Пайониды предложил: Потому что Ев]харист, (сын?) Хи[. . (от).] далее, ведя дела в Афинах, щедро предоставляет предметы первой необходимости жителям Афин, и он говорит, что уже дает им восемь тысяч медимнов по установленной цене, а затем еще четыре тысячи медимнов в ближайшем будущем, и поскольку он является проксеном и благодетелем афинского народа и делает все возможное, Народ решил восхвалять Евхариста, (сына?) Хи […].
T 36: 234, no. 6, vv. 1-9
Это было решено Советом и Народом. Демад, (сын) Де[мея, из (дема) Пайониды предложил: Потому что Никострат [ …].
T 37: SEG, 21, 305
[Это было реш]ено Советом и Народом. Дем]ад, (сын) Де[мея, из (дема) Пайониды предложил: Потому что O[- - -].
T 38: IG II2.2, 713, v. 9
[Д]емад, (сын) Демея, из (дема) Пай[ониды предложил: : etc.]
T 39: Philodemos, On Rhetoric, 2, 97-8 Sudhaus (De Falco 14)
Ибо [он ясно говорит], что Демад, [так же] как и Эсхин, не изучал] методы]искусства риторики–ни для других, ни для себя–которые не являются незначительными]по количеству и достижимы без большого упорства]. Ибо[множество] противников Демосфена [требуют, чтобы он был искусен] в этом искусстве, и Критола[й не отрицает]этого. То, что [мы сказали, также подтверждается тем фактом, что они] мало что получили от] искусства] (риторики). Ибо [стрелы, выпущенные [наугад, не попадут в цель [хотя бы изредка; и если Эсхин и] Демад[явно продолжали попадать в цель, это [никоим образом не является убедительным для кого–то, чтобы сказать, что это искусство] риторики] не существует].
T 40: Philodemos, On Rhetoric, 2, 103 Sudhaus
Хотя понятно, что Эсхин [и Демад продолжили [попадать в точку, это ни в коем случае не является окончательным для кого–то, чтобы сказать, что искусство] риторики] не существует.
T 41: Philodemos, On Rhetoric, 2, 207 Sudhaus (De Falco 37)
[… что] Демад повел тех, кто хотел учиться у него, к своему учителю, то есть к Народу.
T 42: Philodemos, On Rhetoric, 214 (Sudhaus)
И (речи) совещательного и судебного типа, которые разработали Демосфен и Демад.
T 43: Philodemos, On Rhetoric, 2, 231-232 (Sudhaus)
[если] он не желает [считать Демосфена, Ликурга и] Демада среди государственных деятелей (?)
T 44: Cicero, M. Tullius, Orator, 90 (Westman 26-7)
Правда, не все они отличались насмешливостью: ее много у Лисия и у Гиперида, больше всех ею славится Демад, у Демосфена же ее меньше; тем не менее, ни в ком я не вижу большего изящества.
T 45: Cicero, M. Tullius, Brutus, 36 (Malcovati (1965), 10-11 Malcovati (De Falco 12, 17; Müller 438)
Тотчас за Демосфеном следовали Гиперид и Эсхин, Ликург и Динарх, Демад, произведений которого не сохранилось, и многие другие.
T 46: Cornelius Nepos, The Life of Phokion, 2, 1-2 (Marshall (1985), 72)
Сначала это случилось из–за того, что он поддерживал Демада, намеревавшегося сдать город Антипатру, и по его совету народ проголосовал за изгнание Демосфена и других граждан, известных своими заслугами перед государством.
T 47: Diodoros of Sicily, Bibliotheca, 16, 87, 3 (Bekker and Dindorf vol. 4, 127-8)
Под влиянием обращения Демада и очарованный Аттикой, он постановил выпустить всех аѳинских пленников без выкупа и, вообще, отказавшись от высокомерия победителя, отправил послов к народу Аѳин и заключил с ними договор о дружбе и союзе.
T 48: Diodoros of Sicily, Bibliotheca, 17, 15, 1-5 (Bekker and Dindorf 4, 164-5)
Наконец Демад, убеждённый, как говорят, при помощи пяти талантов серебра, которые были ему вручены от сторонников Демосѳена, посоветовал спасти тех, кому грозила опасность, и прочёл псефизму, очень ловко составленную: она содержала и просьбу за этих людей, и обещание наказать по закону тех, кто будет достоин кары. (4) Народ одобрил предложение Демада, утвердил эту псефизму и отправил его вместе с другими послом к царю; поручено было ему также просить Александра и за ѳиванцев, которые бежали: пусть он разрешит народу принимать ѳиванских беглецов. (5) Демад отправился в качестве посла и своим красноречием достиг всего: убедил Александра простить ораторов и согласиться на все просьбы аѳинян.
T 49: Diodoros of Sicily, Bibliotheca, 18, 18, 1-3 (Bekker and Dindorf vol. 4, 346)
Все обратились к Демаду и требовали, чтобы он был отправлен в качестве посланника к Антипатру просить мира; но, хотя к нему обратились лично за советом, он не ответил. (2) Он был признан виновным в трёхкратном представлении незаконных указов, и по этой причине он был лишён своих гражданских прав и был отстранён от законодательной деятельности; однако, будучи восстановлен в полных правах, по всей вероятности, он был все–таки послал в качестве посланника вместе с Фокионом и некоторыми другими. (3) Когда Антипатр услышал, что они предложили, он ответил, что положит конец войне против аѳинян, но ни на каком другом условии, чем полная передача всех их интересов на его усмотрение; ибо, после того как они заперли Антипатра в Ламии, они то же самое отвечали ему, когда он отправлял послов с мирными предложениями. Народ, будучи не в состоянии сражаться, был вынужден предоставить Антипатру такую свободу действий и полную власть над городом.
T 50: Diodoros of Sicily, Bibliotheca, 18, 48, 1-4 (Bekker and Dindorf vol. 4, 388-9)
Что касается Македонии, в последнее время Антипатр был поражён довольно серьёзной болезнью, которая на склоне лет стала смертельной, аѳиняне направили Демада послом к Антипатру, человека имеющего репутацию обслуживающего в городе интересы Македонии. (2) Они просили Антипатра, что бы он, как этот было условлено с самого начала, убрал гарнизон из Мунихии. Антипатр сначала был расположен к Демаду, но после смерти Пердикки некоторые письма были найдены в царских архивах, в которых Демад предлагал Пердикке перебраться как можно быстрее в Европу против Антипатра. После этого Антипатр стал отчуждённым к нему и придерживался скрытой вражды. (3) И когда Демад, в соответствии с инструкциями, данными ему народом, потребовал выполнения обещаний и позволил довольно свободные угрозы о гарнизоне, Антипатр не дал ему ответа, но передал самого Демада и его сына Демеса, который сопровождал отца в качестве посланника, тем слугам, которые были ответственны за наказания. (4) Они были перевезены в общественную тюрьму и преданы смерти по причинам, указанным выше.
T 51: Seneca, L. Annaeus, On Benefits, 6, 38, 1 (Hosius, 1, 2, 182, vv. 10-17)
В некоторых государствах нечестивое пожелание считалось за преступление. Демад, конечно в Афинах, осудил продавца необходимых погребальных принадлежностей, доказав, что тот пожелал себе большого прибытка, чего не могло случиться без большой смертности людей.
T 52: Arrianos (L. Flavius Arrianus), Anabasis of Alexander, 1, 10, 3-4 (Roos and Wirth 1, 24)
Народное собрание, по предложению Демада, отправило к Александру посольство из 10 человек, которых выбрали из всех афинян, зная, что они особенно близки к Александру. Они должны были передать ему следующее: народ афинский поздравляет его с благополучным возвращением от иллирийцев и трибалов — поздравление несколько запоздало — и радуется, что он наказал фиванцев за их восстание. (4) Александр любезно отвечал посольству, но к народу обратился с письмом, в котором требовал выдачи Демосфена, Ликурга и сторонников их. Требовал он также выдать и Гиперида, Полиевкта, Харета, Харидема, Эфиальта, Диотима и Мироклея
T 53: Quintilian (M. Fabius Quintilianus), Institutes of Oratory, 2, 17, 12 (Reinhardt and Winterbottom 27)
Возражающие утверждают сие примерами Демада, гребца, и Есхина, комедианта.
T 54: Quintilian (M. Fabius Quintilianus), Institutio Oratoria, 2, 17, 13 (Reinhardt and Winterbottom 27)(Sauppe 312; Müller 438)
о Демаде же не известно достоверно, вовсе ли он не учился, и только ли от непрестанного упражнения в театральных представлениях мог сделаться Оратором, поелику и сие служит великим пособием в учении.
T 55: Quintilian (M. Fabius Quintilianus), Institutes of Oratory, 346 (Radermacher and Buchheit 2, 412) (Müller 438; Suppe 312)
Ибо многие ученые авторитеты считали письменную и устную речь различными, и, следовательно, некоторые из самых красноречивых (ораторов) не оставили потомкам ничего, что можно было бы прочитать в прочной литературной форме, как, например, Перикл или Демад.
T 56: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 8, 7 (Ziegler)
Приводят и еще одно доказательство его страха перед непредвиденными выступлениями: если слушатели начинали шуметь и Демосфен сбивался, Демад не раз вставал со своего места и быстро приходил ему на помощь, но никогда Демосфен не оказывал подобных услуг Демаду.
T 57: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 10, 1-2 (Ziegler)
И, однако все соглашались, что Демад, полагавшийся только на свой природный дар, был непобедим и, выступая без всякой подготовки, брал верх над Демосфеном со всеми его предварительными размышлениями и трудами. Аристон Хиосский приводит, между прочим, суждение Феофраста об этих ораторах. На вопрос, что он думает об ораторе Демосфене, Феофраст отвечал: «Достоин своего города», а о Демаде — «Выше своего города».
T 58: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 23, 6 (Ziegler) (Marzi 660 no. LI)
Афиняне совещались и не знали, на что решиться, пока, наконец, Демад, принявши от тех, кому грозила выдача, пять талантов, не согласился просить за них царя: то ли он рассчитывал на свою дружбу с Александром, то ли ожидал найти его, точно льва, уже сытым убийствами и кровью. Во всяком случае, Демад поехал послом, уговорил царя помиловать всех восьмерых и примирил его с афинянами.
T 59: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 28, 2-3 (Ziegler)
Когда начали поступать вести, что Антипатр и Кратер движутся на Афины, Демосфен и его сторонники, не теряя времени, бежали, и народ, по предложению Демада, вынес им смертный приговор.
T 60: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 31, 4-6 (Ziegler) (Marzi 662, no. LVIII)
Демад недолго наслаждался своей черною славой — мстящая за Демосфена Справедливость привела его в Македонию, и те самые люди, перед которыми он так подло заискивал, предали его заслуженной казни. Он и прежде вызывал у них неприязнь, а тут еще оказался неопровержимо уличенным в измене: было перехвачено его письмо, где он призывал Пердикку напасть на Македонию и спасти греков, которые, дескать, повисли на ветхой и гнилой нитке (он намекал на Антипатра). Коринфянин Динарх обвинил его перед Кассандром, и тот, вне себя от ярости, приказал убить его сына в объятиях отца, а потом — и самого Демада, который ценою величайших, непоправимых несчастий убедился, наконец, сколь справедливы были частые, но тщетные предостережения Демосфена, что первыми предатели продают себя самих.
T 61: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 1, 3 (Ziegler)
Демад сам был погибелью для государства, отличаясь и в частной жизни и у кормила правления такой разнузданностью, что как–то раз, когда Демад уже состарился, Антипатр сказал: «От него, как от закланной жертвы, остались только язык да желудок».
T 62: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 16, 5 (Ziegler)
Но когда Демад внес предложение, чтобы Афины вдобавок приняли участие в общем мирном договоре и совещании всех греков, Фокион не соглашался с ним, советуя выждать, пока не станет известно, какие условия предложит Филипп грекам.
T 63: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 26, 1-3 (Ziegler)
и Демад, получивший тогда помилование (он был семикратно осужден по обвинениям в попытке изменить действующее законодательство и, так как не мог уплатить ни единого из наложенных на него штрафов, лишился гражданских прав, в частности, — права говорить перед народом), внес предложение отправить к Антипатру послов, облекши их неограниченными полномочиями для переговоров о мире.
T 64: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 30, 4 (Ziegler)
А сам Антипатр, как сообщают, говорил, что у него в Афинах два друга — Фокион и Демад: первого он никак не убедит принять от него подарок, а второму, сколько ни дарит, все мало.
T 65: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 30, 6 (Ziegler)
И Фокион как высшим достоинством гордился бедностью, в которой прожил всю жизнь, хотя столько раз бывал афинским стратегом и дружил с царями, а Демад рисовался своим богатством, не останавливаясь при этом даже перед нарушением законов. Действовавший тогда в Афинах закон запрещал чужеземцу участвовать в выступлениях хора под угрозою штрафа в тысячу драхм, налагавшегося на хорега, и вот Демад собрал хор из одних чужеземцев, числом в сто человек, и явился с ними в театр, сразу же захватив по тысяче драхм на каждого для уплаты штрафа. Справляя свадьбу своего сына Демеи, он сказал: «Когда я, сынок, женился на твоей матери, этого не заметил даже сосед, а с расходами по твоей женитьбе мне бы не справиться без помощи царей и властителей».
T 66: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 30, 9-10 (Ziegler)
Афиняне без конца тревожили Фокиона просьбою, чтобы он уговорил Антипатра вывести караульный отряд, но тот, либо не надеясь на успех таких уговоров, либо видя, что народ под воздействием страха сделался благоразумнее, а государственная жизнь — более упорядоченной, все время уклонялся от этого поручения; вместе с тем он убедил Антипатра не взыскивать с афинян деньги, но дать им отсрочку, подождать. Тогда афиняне обратились с той же просьбой к Демаду. Демад охотно согласился и вместе с сыном выехал в Македонию, но — ведо́мый, по–видимому, каким–то злым гением — прибыл как раз тогда, когда Антипатр был уже тяжко болен и всею властью завладел Кассандр, который перехватил письмо Демада, отправленное к Антигону, в Азию. Демад призывал Антигона вмешаться в дела Греции и Македонии, которые, как писал он, издеваясь над Антипатром, болтаются на старой и гнилой нитке. Поэтому Кассандр приказал схватить Демада, едва тот появится у него перед глазами, и, прежде всего, велел убить его сына, поставив юношу так близко от отца, что Демад был залит кровью с головы до ног и несколько капель попали ему даже за пазуху, а потом, осыпав его грубейшею бранью и упреками в неблагодарности и предательстве, казнил.
T 67: Plutarch (Ploutarchos), On Love of Wealth, 6, 526A (Bernardakis 3, 361)
Если те, достигнув благосостояния и хорегии, успокаиваются (так Демосфен ответил тем, кто полагал, что Демад отрешился от своей злокозненности: «Вы видите в нем только насытившегося льва»), то у людей, которые сквалыжничают без удовольствия и пользы для себя, нет ни перерыва, ни отдыха: они всегда ненасытны и всегда нуждаются в дальнейшем стяжании.
T 68: Plutarch (Ploutarchos), Precepts of Statecraft, 14, 810C (89 Hubert)
Сам подумай, могли бы Солон или Перикл, Ликург Спартанский или Питтак Лесбосский выговорить то, что говорили Демосфен про Эсхина и Эсхин про Демосфена, а Гиперид писал про Демада
T 69: Plutarch (Ploutarchos), Precepts of Statecraft, 27, 820E (114 Hubert)
Напротив, ни на одну из трехсот статуй Деметрия Фалерского не успела сесть ни ржавчина, ни грязь, потому что все они были уничтожены еще при его жизни; а статуи Демада переплавили на урыльники.
T 70: Plutarch (Ploutarchos), Sayings of Kings and Commanders, 183 F (Bernardakis 2, 32)
Когда он умер, оратор Демад сказал: «Нынче у македонян такое безначалие, что стан их похож на киклопа, которому выкололи глаз!»
T 71: Pseudo–Demetrius, On Style, 282 (Roberts 196; Müller 438-45, no. 7)
Есть мощь и в стиле Демада, хотя и считалось, что в нем есть чудачество и необычность, и мощь его заключается в трех [вещах]: подтексте (emphasis), иносказании (allegoria) и гиперболе.
T 72: Pseudo–Demetrios, On Style, 286 (196 Rhys Roberts) (438-45, no. 7 Müller)
Но мы уже достаточно сказали о силе слога Демада, хотя его стилю и свойственна некоторая неосновательность и он довольно труден для подражания. Действительно, ему присуще и нечто от поэзии, если только иносказание, гипербола и подтекст относятся к области поэзии, правда, к поэтическому здесь примешано что–то комическое.
T 73: Alexandros Noumenios, On Figures of Thought and Diction, 2, 21 (von Spengel 36, 27-37, 5)
Контрпредложение формируется многими способами. Один из них заключается в том, что мы используем противоположные слова, как в следующем случае: «города скорее будут чтить тех, кто честно переносит свою бедность, чем тех, кто несправедливо пользуется своим богатством». И «люди с холодным сердцем будут купаться в горячих водах». Другой–когда по очереди используются те же самые слова: «Ибо, в то время как ты, о Демад, принимал дары от Филиппа, я их не принимал».
T 74: Pausanias, Description of Greece, 7, 10, 4 (Rocha–Pereira 2, 169-170)
После поражения эллинов при Ламии, торопясь перейти в Азию для ведения той войны, которая возгорелась там, Антипатр хотел возможно скорее заключить мир и для него имело мало значения — дать Афинам и всей остальной Греции свободу или нет; но Демад и остальная толпа изменников в Афинах, боясь афинского народа, убедили Антипатра действовать против эллинов с непреклонной суровостью, и это они были виновниками того, что в Афины и во многие из других городов были введены македонские гарнизоны.
T 75: Harpokration, Lexikon, A 182 (Keaney)
И Ликург в его защите Против Демада…(Lykourgos, fr. 16: Conomis 98).
T 76: Harpokration Harpokration, Lexikon, O 25 (Keaney 192)
Гиперид говорит Против Демада (fr. 79 Jensen): «было бы справедливее, если бы стелу для него установили в куче мусора, а не в ваших священных местах».
T 77: Lucian (Loukianos), On the Parasite or the Art of Being a Parasite, 42 (Macleod 2, 163, 4-12)
Разве Демад, Эсхин и Филократ тотчас же по объявлении войны Филиппом не предали из страха город и себя самих Филиппу и не остались в Афинах, постоянно держа сторону Филиппа в делах государственных?
T 78: Pseudo–Lucian, The Laudation of Demosthenes, 46 (Macleod 3, 284, 11-19)
Я имел возможность найти в македонянах друзей более верных, чем в афинянях, и ныне разделял бы с вами ваше благополучие, если бы захотел стать рядом с Каллимедонтом, Пифеем и Демадом…
T 79: Sextus Empiricus, Against Rhetoricians, 2, 16 (Bekker 677; Mutschmann and Mau 3, 86)
А ораторствовать без приобщения к риторике можно во всяком случае удовлетворительно и надлежащим образом, как это мы и знаем о Демаде. Действительно, будучи лодочником, он стал, как это всеми признается, прекрасным ритором, а кроме него и множество других.
T 80: Philostratos (L. Flavius Philostratus), The Lives of the Sophists, 346
Записал Герод и названия произнесенных при нем ипотез: первая — «Демосфен, клятвенно отрицающий принятие взятки в пятьдесят талантов, каковое обвинение возвел на него Демад, сообщил же сие афинянам Александр, найдя в счетных книгах Дария»…
T 81: Philostratos (L. Flavius Philostratus), The Lives of the Sophists, 2, 27 (Kayser 113, 5-9
Речей его около тридцати, из коих лучшие — «граждане Катаны», «скифы» и «Демад, отказывающийся восставать, пока Александр в Индии»…
T 82: Aelian (Claudius Aelianus), Historical Miscellany, 5, 12 (Dilts 78, 1-6)
Не могу не отозваться с похвалой о следующем поступке афинян: афинянин Демад предложил в народном собрании объявить Александра тринадцатым богом. Все были возмущены этим неслыханным нечестием, и Демад был приговорен к штрафу в сто талантов за то, что он осмелился причислить смертного к сонму олимпийцев.
T 83: Aelian (Claudius Aelianus), Historical Miscellany, 12, 43 (Dilts 143, 18-20)
отцов Гипербола, Клеофонта и Демада, хотя все трое и были вождями афинского народа, почти никто не знает…
T 84: Pseudo–Herodianus, On Figures, 3, 99 (von Spengel 9, 2-9)
Другой вид контрпредложения — это когда утверждение сочетается с отрицанием: «Ибо, в то время как ты, Демад, принимал подарки от Филиппа, я их не принимал. И в то время как ты пил вместе с Филиппом, когда он щедро развлекал весь город, я не пил с ним. И в то время как, будучи связанным клятвой, ты помог его послам, я не помог».
T 85: Athenaios, Deipnosophists, 2, 44E-F (103-104 Kaibel)
И Пифей говорит: «Вы, однако, знаете, сколь несхожа жизнь нынешних народных вождей [Демосфена и Демада]: если один, говорят, трезвенник, трудится все ночи напролет, то другой, содержатель притонов, целыми днями пьянствует и зовется у вас на собраниях Толстобрюхом».
T 86: Athenaios, 6, 251B (60 Kaibel)
Я удивляюсь афинянам, как могли они оставить это безнаказанным, если приговорили Демада к уплате десяти талантов за то, что он предложил объявить Александра богом
T 87: Athenaios, Deipnosophists, 10, 424D (Kaibel 423)
И в речи «Против Демада» Гиперид сказал [frag.89]: «легкомысленнейший (ρ̉αδιεστέραν) город».
T 88: Athenaios, Deipnosophists, 11 476D (Kaibel 48)
Оратор Ликург в речи «Против Демада» говорит [В. и S. II.262], что именно из рога царь Филипп пил за здоровье своих друзей.
T 89: Athenaios, Deipnosophists, 13, 591F (Kaibel 304)
Знайте, что и оратор Демад прижил сына Демея от гетеры–флейтистки
T 90: Pseudo–Hermogenes, On Invention, 1, 6 (Rabe 102)
Демад отправился в посольство к Филиппу и, когда его спросили, что это за место в Афинах, нарисовал на столе карту. После того как он вернулся домой, его обвинили в дерзости. Таким образом, «Демад заслуживал наказания, афиняне, как за свое поведение на протяжении всей жизни, так и за свою измену, но не в последнюю очередь за то, что он сделал сейчас, в результате чего он навлек позор и убытки на государство».
T 91: Pseudo–Longinus, On Invention, 544, 21 – 545, 11 (Walz)
Мы будем напоминать о том, что было сказано, или, исходя из гипотезы, когда что–то должно произойти, как Полиевкт (сделал) в своей речи против Демада(fr. 1: Baiter and Sauppe 2: 274). Ибо, когда однажды был предложен указ о бронзовой статуе Демада, он атаковал указ и напомнил, что он сказал много слов в доказательство того, что Демад не был достоин этой чести, обрисовав заголовками форму, которую примет статуя таким образом: «Для какую форму она примет?» он говорит: «(будет ли она) держать щит впереди?» Но он выбросил свой щит в битве при Херонее. «Или у неё будет нос корабля?» Затем он спрашивает: «Что это за корабль? Или, может быть, это его отец? Или (будет ли) книга, в которой будут написаны его обвинения и порицания? Или, клянусь Зевсом, он будет стоять и молиться богам, он человек, который ненавидит город и хвастается тем, что противостоит всем нам, но служит нашим врагам?» Таким образом, он напомнил аудитории заголовки своих аргументов, из которых он показал, что Демад не был достоин этой чести.
T 92: unknown, On Invention, 547, 1-19 (Walz)
Мы также сделаем напоминание, введя декрет, как это сделал Гиперид, когда он нападал на декрет, введенный Демадом, который предложил сделать Евтикрата проксеном. Гиперид предложил декрет и при этом резюмировал сказанное: «Аргументы, которые выдвинул этот человек (Демад), — говорит он, — не содержат реальных причин для (предоставления) проксении. Если он (Евтикрат) должен быть вашим проксеном, я произведу их, представив вам предложение в письменной форме. Затем он представляет предложение: «Было решено, что он будет проксеном, потому что он действует и говорит в интересах Филиппа; потому что, как командир кавалерии, он предал олинфскую кавалерию Филиппу и этим актом был ответственен за уничтожение халкидян; потому что при взятии Олинфа он стал оценщиком цен на пленных; потому что он выступал против интересов города в отношении храма на Делосе, и, когда город был разгромлен при Херонее, не похоронил ни одного мертвого и не освободил ни одного пленника». Таким образом, он (Гиперид) напоминает в краткой форме то, что было сказано во всем обвинении против него (Демада).
T 93: Apsines, The Art of Rhetoric, 1, 19 (221, 2-5 von Spengel and Hammer)
Демад выдвинул предложение сделать Филиппа тринадцатым богом. Когда Демосфен выступил против этого, он потерпел поражение. Теперь он выдвигает предложение о том, чтобы также построить храм для Филиппа.
T 94: Apsines, The Art of Rhetoric, 10, 3 (p. 192, 22-24 Dilts and Kennedy)
Некоторые использовали (повторение) в конце, как это сделал Гиперид в своем обвинении против Демада и Демосфен в (своих речах) против Аристократа и (против) Тимократа.
T 95: Apsines, The Art of Rhetoric, 10, 6 (p. 198 Dilts and Kennedy)
Кроме того, мы сделаем напоминание из гипотипоза, когда что–то должно произойти, как это сделал Полиевкт в своей речи против Демада (fr. 1: Baiter and Sauppe 2, 274). Ибо, когда однажды был предложен указ о бронзовой статуе Демадеа, Полиевкт, нападая на указ, напомнил, что он сказал во многих словах в доказательство того, что Демад не достоин этой чести, обрисовав заголовками форму, которую статуя примет таким образом: — Какую форму она примет? — говорит он. — Будет ли он держать щит спереди? Но он бросил свой щит в битве при Херонее. Или (будет ли у него) нос корабля? Затем он спрашивает: — Что это за корабль? Это его отец? Или (будет ли) книга, в которой будут написаны его обвинения и порицания? Или, клянусь Зевсом, он будет стоять и молиться богам, он человек, который ненавидит город и хвастался тем, что противостоит всем вам? Или (он будет стоять), служа нашим врагам? Таким образом, он напомнил аудитории заголовки своих аргументов, из которых он показал, что Демад не достоин этой чести.
T 96: Apsines, The Art of Rhetoric, 10, 9 (13 Jander)
Мы также сделаем напоминание, введя декрет, как это сделал Гиперид, когда он нападал на декрет, введенный Демадом, который предложил сделать Евтикрата проксеном. Гиперид предложил декрет и при этом резюмировал сказанное: «Аргументы, которые выдвинул этот человек (Демад), — говорит он, — не содержат реальных причин для (предоставления) проксении. Если он (Эвтикрат) должен быть вашим проксеном, я произведу их, представив вам предложение в письменной форме. Затем он представляет предложение: «Было решено, что он будет проксеном, потому что он действует и говорит в интересах Филиппа; потому что, как командир кавалерии, он предал олинфскую кавалерию Филиппу и этим актом был ответственен за уничтожение халкидян; потому что при взятии Олинфа он стал оценщиком цен на пленных; потому что он выступал против интересов города в отношении храма на Делосе, и, когда город был разгромлен при Херонее, не похоронил ни одного мертвого и не освободил ни одного пленника».
T 97: Porphyrios of Tyre, Scholia on Homer αʹ, p. 283-4 Schrader
Гиперид (fr. 78 Jensen) (сказал) в Против Демада: «они никогда не овладевали ни врагом, ни общиной».
T 98: Pseudo–Plutarch, Lives of the Ten Orators, 7, 843 D (Bernardakis p. 177)
Ликург часто вел тяжбы по вопросам религии; и обвинял Автолика ареопагита, стратега Лисикла, Демада, сына Демея, Менесхема, и многих других, — для всех обвиняемых он добился приговора.
T 99: Libanios, Oration, 15, 42, 262-265 (Foerster 2, 136)
а Александр, которому много повредили риторы в Афинах, и расстроившие дипломатические отношения, и народную массу возбуждавшие, и его обзывавшие Маргитом, и оскорблявшие, и презиравшее, казнил бы их, если б хотел, став полновластным владыкою, но, приняв посольство, оставил и дал такую милость Демаду, сыну Демея.
T 100: Libanios, Declamations, 18, pr. (Foerster 6, 244)
По закону тот, кого поймают как иностранца, должен быть продан. Демосфена уличили в том, что он иностранец. Филипп послал с целью купить его. Демад двинулся в путь, чтобы отдать (его Филиппу), в то время как Гиперид хотел, чтобы он был публичным рабом.
T 101: Libanios, Declamations, 18, 10 (Foerster 6, 249)
Ибо если бы Филократа осудили за то, что он чужеземец, этого человека пришлось бы продать в рабство в другое место. А также Демада, и Гегемона, и Эсхина–ибо они (они!) взяточники и нечестивцы, но все же они долгое время были вашими согражданами.
T 102: Libanios, Declamations, 18, 30 (Foerster 6, 259)
Ибо ты защитил свободу города афинян, но эти люди продают тебя как самого злобного из домашних рабов. Ты должен был быть как Филократ, ты должен был быть похож как Демад. Ты был бы свободным человеком и другом Филиппа.
T 103: Libanios, Declamations, 19, 32 (Foerster 6, 281-2)
Не пожертвует ли он собой ради победы, имея в руках Демосфена? Не сочтет ли он это большим, чем успех в битве? Не объединится ли он с предателями—Даохом, Иеронимом, Мнасеем, Эвкситеем? Ибо когда Демад увидит, что меня схватили, не пошлет ли он им сообщение? Приходите, чтобы увидеть того, кто непорочен и непоколебим.
T 104: Libanios, Declamations, 19, 37 (Foerster 6, 286)
Нет места извинениям, если, сфабриковав дело, мы приговорили тебя к смертной казни, оказывая помощь этому человеку в той же ситуации, и совсем иначе обстоит дело, когда Демад приходит просить и умолять, кто твой друг и очень близкий (к тебе).
T 105: Libanios, Declamations, 20, 14 (Foerster 6, 302-3)
Насколько приятнее подражать Филократу, подражать политике Эсхина и Демада, принимать пленных, чаши для питья, деньги. Эти люди высоко ценятся и, как считается, любят афинский народ.
T 106: Libanios,
Ибо я подхожу к общественным делам и не подражаю ни Эсхину, ни Фринону (мужественному и вовсе не бесчестному человеку!), ни Демаду, ни Филократу, но Аристиду, Периклу и Никию.
T 107: Libanios,
Ибо ты послал их, не имея предвидения в этих обстоятельствах, которые постигли тебя, к разгневанному и суровому Филиппу, когда Эсхин радовался, Демад смеялся, а другие риторы среди вас кричали.
T 108: Libanios
То, что можно было бы сказать и предложить сейчас, должно было быть провозглашено теми, кто ушел из этой жизни, — отправить священное посольство на фестиваль Пифийских Од Антипатра, чтобы те, кто был отправлен на священные обряды, призвали царя. Пусть это будет сказано Эсхином и отправлено Демадом.
T 109: Libanios
Я отрежу тебе язык? Это поступок варварского тирана, чтобы испортить язык Аттики, тогда как, хотя я и зол на тебя, я люблю твои речи и ценю этот шепелявый язык выше, чем Эсхина и Демада.
T 110: Themistios Oration?
Зависть не приходит случайно к тем, кого судьба таким образом мягко перенесла от подножия холмов к вершине. Но всякий раз, когда Агоракрит, Гипербол или Демад добиваются успеха, даже комедия упрекает их, соответствующим образом отмечая: «Вчера никто, а завтра громкое имя». Каждый находит неожиданное тяжелым испытанием, но никого не раздражает то, что было очевидным ожиданием.
T 111: Sopatros Division of Questions
Было выдвинуто предложение о возвращении Демосфена, который тогда находился в изгнании. Демад высказался против. Тем не менее Народ постановил. По возвращении Демосфен был найден мертвым, но не ограбленным, а Демада обвинили в убийстве.
T 112: Sopatros
Поэтому вы не послали ни Фринона, ни Демада, ни Эсхина в посольство, которое вы послали, ибо никто из них не соблюдает решение Аттики, как они соблюдают решение Македонии. Но я расточал многочисленные речи от вашего имени, сохраняя суждения предков в политических организациях и ведя словесную войну против Филиппа, никогда не отдавая и не уступая в том, что касается отечества, из–за подарков и милостей.
T 113: Sopatros
Действие воли происходит по определенной причине. Причина может быть либо начальной, либо окончательной. Первоначальное–это из–за того, что произошло в прошлом, то есть по той причине, по которой человек хотел этого достичь. Финал–это из–за того, что произойдет в будущем, вот почему этого хотелось. И начальная часть такова: было выдвинуто предложение о возвращении Демосфена. Демадес высказался против, но его слова прозвучали неубедительно. По возвращении Демосфен был найден мертвым, но не ограбленным, на границе страны, и Демад был обвинен. Здесь воля от первоначальной причины такова: вероятность того, что он убил его из–за более ранней ненависти, из–за того, что привел контраргумент и не был убедительным, из–за того, что его часто осуждал Демосфен, из–за совершенных краж, из–за страха измены [предательства другого человека: Сопатр].
T 114: Syrianos
И действительно ли некоторые демонстрируют только практический опыт в риторике, ясно демонстрируя недостаток образования у тех, кто ее практикует, как, например, Демад, который переступил своими немытыми ногами с рукояти весла на платформу трибуны, как гласит пословица, и Гегемон, и Пифей, и Аристогитон, — те, кто заполняет заседания Совета и суды бессмысленными разговорами сикофанства.
T 115: Syrianos
Иногда кажется, что смыслов больше, когда доступно много доказательств, как в следующем случае: был вынесен указ об изгнании Демосфена. Гиперид рекомендовал вернуть его обратно. Демад выступил против и проиграл. Демосфен был найден мертвым, но не ограбленным, а Демада обвинили в убийстве: так как для каждого доказательства будет свой смысл.» Ибо, поскольку он выступал против возвращения (Демосфена), ясно, что он привел к убийству человека, который возвращался». И второе: «Поскольку предложение, которое он выдвинул, было отклонено, очевидно, что, придя в полное негодование, он стремился убрать врага с дороги». И в-третьих: «Из–за то, что покончил с ним, Демад не забрал его одежду, и доказательством этого является то, что мертвое тело Демосфена не было лишено одежды».
T 116: Apollinaris Sidonius Letters
Но необходимо принять еще большие меры предосторожности, чтобы эти дополнения к уже опубликованной книге не могли, возможно, привести к тому, что мы столкнемся с некоторыми искателями ошибок. Даже виртуозные мысли и законченное красноречие Демосфена и Цицерона не могли ускользнуть от языков таких людей, отточенных природой на мокром камне ревности. Первому из них пришлось пострадать от умаления Демада, второму — от Антония. И хотя их дурной характер был столь же ясен, сколь неясна была их дикция, эти злобные люди, тем не менее, стали известны потомкам благодаря своей ненависти к заслугам.
T 117: Excerpta Latina Barbari
Оратор Демосфен, и Аристотель, и Эсхин, и Демад, и Платон, и Лисий Лисий, и другой Демокрит были известными философами в Афинах при Александре, основателе.
T 118: Arriane. About the events after Alexander
Шестая книга рассказывает как в Афинах Демосфен, Гиперид, Аристоник Марафонец и Гимерид, брат Деметрия Фалерского, бежали в Эгину, и, пребывая там, были осуждены на смерть по предложению Демада; приговор этот и был осуществлен Антипатром.
Как Архей Фурий, казнивший их, умер в крайней нищете и позоре.
T 119: Arriane. About the events after Alexander
Как Демад был вскоре отправлен в Македонию, где он был казнен Кассандром, после того как сын Демада был убит у него на руках. Кассандр утверждал в свое оправдание, что Демад когда–то оскорбил его отца Антипатра в письме, которое он написал Пердикке, прося его спасти греков, которые удерживались вместе лишь старой гнилой нитью — так он оскорбительно называл Антипатра. Демарх Коринфсий выступил обвинителем Демада, который понес справедливое наказание за свою продажность, предательство, и неверность.
T 120: f. Hypereides’ Against Diondas
Кому не было бы больно, если бы всякий раз, когда в / Собрании вы приказываете исключить пункт в / письменном предложении Демада, он отказывается–если вы намерены составить проект иначе, / он скажет вам, что покинет город—и один из его помощников / приходит и говорит, что вы проголосуете за это, несмотря ни на что, / так что вам придется терпеть рабство под Демадом? Ибо это самая удивительная вещь / из всех, так что в прежние времена / отдельные лица—я думаю, справедливо–боялись быть наказанными / Народом, но теперь все как раз наоборот: Народ / боится, что его могут привлечь к ответственности отдельные лица. И / как пока я опущу остальную часть его возмутительного поведения. Но на днях он сказал / в Совете, что вы должны отправить / Парал Александру и пожаловаться, что / он написал вам в последнюю очередь о триремах, чтобы / он четко возложил на нас обязанности в первую очередь в будущем.
T 121: Suda Δ 414 Demades
Афинянин: оратор и популярный лидер, хитрый и удачливый, который когда–то был моряком. Он написал: Запись его двенадцати лет для Олимпиады, История Делоса и Рождение детей Лето. Этот человек отменил суды и ораторские состязания. Он умер при (правлении) Антипатра.
T 122: Suda delta,415 Demades
Этот человек выступил против Демосфена, когда тот произносил свою речь в поддержку олинфян.
T 123: Suda Lykourgos
Ликург, сын Ликофрона, афинянин, члена клана Этеобутады, один из ораторов, отобранных для присоединения к Демосфену. Безупречный при жизни, он умер от болезни и оставил сыновей. После того как они стали объектом махинаций, оратор Демосфен спас их, произнеся речь из изгнания. Его сохранившиеся речи о таковы: Против Аристогитона, Против Автолика, Против Леократа, Против Ликофрона (две), Против Пасикла, Против Менаихмоса, Против Демада, В Свою Защиту, В Поддержку его Рассказов, За Иширия, О Пророчестве, Об Управлении, О Жрице, О Жречестве. (Существуют также его) письма и другие вещи.
T 124: Suda Proxenos
(Демад) предложил, чтобы Эвтикрат, который был наказан афинянами атимией, считался имеющим действительный статус и был проксеном афинян.
T 125: unknown,
Четвертый (тип риторики) — лесть, которую Аристогитон и его окружение преследовали, как шантаж при дворе, и, следовательно, это называлось «тиранией», и как лесть по привычке в Собрании, которую преследовал Демад, который, будучи моряком, стремительно погрузился в искусство (риторики) и преследовал его бездумно.
T 126: Michael Psellos,
И я еще не говорю о главных силах ораторского искусства. Среди них из ораторского искусства нашего времени первое место занимает Григорий, магистр богословия, которого даже гром ни в малейшей степени не прогремел бы. А после него и Демосфенест, и Демад, знатоки языческой мудрости. И я добавлю вспышки молний и раскаты грома Исократа. Они настолько же уступают голосу Григория, насколько превосходят всех остальных, будучи, тем не менее, лидерами общей силы риторики.
T 127: Antonios of Melissa Speech (Sermo) 45.
«Насколько Божество благоволит к тем, кто справедлив, настолько оно противостоит несправедливым».
T 128: Ioannes Doxopatres?
Существует пять (видов риторики) по числу. Один из них, который является первым, высшим и аналогом философии, использовался Пифагором, Сократом и Платоном. Ибо в то время как философы произносили речи о вещах, которые всегда существуют подобным образом, они все еще произносили речи, желая кого–то убедить: ибо невозможно продемонстрировать без убеждения, что истинно и может быть согласовано. Второй–это аналог политики, примером которой были Мильтиад, Кимон, Фемистокл и Перикл. Политическая риторика отличается от той, которая является аналогом философии, тем, что последняя трактует вещи в целом, тогда как политическая риторика касается только вопросов, которые вносят вклад в способ правления. Третий–это аналог диалектики. Ибо диалектика отличается от риторики тем, что диалектика ведет поиск посредством исследования и изучения, в то время как риторика подробно рассказывает о политических делах. Демосфен, Ликург и другие риторы служили примером этого (типа риторики). Четвертый–аналог шантажа, примером которого были Аристогитон и Гегемон. Пятый — лестный, примером чего были Демад и Аристодем.
T 129: Tzetzes Chiliades, 6.16-17
(Тимарх) выступает против Демада и несет такую же чушь, как называть Филиппа членом своей семьи через сына (Демада).
T 130: Tzetzes
После смерти Александра македонянами правили Антипатр и Кассандр, и ни Демосфен, ни остальные ораторы больше не вершили правосудие. Архий из города Бура, будучи вызван со всех концов Греции, предал смерти бесконечное число ораторов, тогда как по просьбе Демада в Афинах были лишены языка только ораторы из числа афинян, так что народ Аттики больше не судил по закону и всенародному голосованию.
T 131: Tzetzes Epitome rhetorikes (Walz 3, 677, 12-14)
Послав своего юного сына, по сезону красивого и распутного, к Филиппу и получив щедрое вознаграждение, оратор Демад, как считается, ведет недостойную жизнь.
T 132: Tzetzes
[…] точно так же, как Сократ, сын Софрониска, был каменщиком; Демад – торговцем рыбой; и Эсхин – тот, кто практиковал игру на барабанах.
T 133: Codex Florentinus Laurentianus 56.1
(Речи) Демада.
1. О Двенадцати Годах.
2. О предложении помощи Олинфу.
3. О жителях Херсонеса.
4. О Филиппе, чтобы (Афины) не вели войны (против него).
5. О послах олинфян.
6. Против народа Галоннесса.
7. Против предложения помощи Олинфу.
8. О Демосфене, (о его) речи против Филиппа.
9. О (речи) против заключения мира.
10. Против тех, кто в Мессении.
11. О письме Филиппа.
12. О (речи) об организации.
13. Против союзников.
14. Против Гарпала.
T 134: Maximos Planudes Prolegomena to Rhetoric
Существует пять (видов риторики) по числу. Один из них, который является первым, высшим и аналогом философии, использовался Пифагором, Сократом и Платоном. Ибо в то время как философы произносили речи о вещах, которые всегда существуют подобным образом, они все еще произносили речи, желая кого–то убедить: ибо невозможно продемонстрировать без убеждения, что истинно и может быть согласовано. Второй–это аналог политики, примером которой были Мильтиад, Кимон, Фемистокл и Перикл. Политическая риторика отличается от той, которая является аналогом философии, тем, что последняя трактует вещи в целом, тогда как политическая риторика касается только вопросов, которые вносят вклад в способ правления. Третий–это аналог диалектики. Ибо диалектика отличается от риторики тем, что диалектика ведет поиск посредством исследования и изучения, в то время как риторика подробно рассказывает о политических делах. Демосфен, Ликург и другие риторы служили примером этого (типа риторики). Четвертый–аналог шантажа, примером которого были Аристогитон и Гегемон. Пятый — лестный, примером чего были Демад и Аристодем.
T 135: Maximos Planudes Prolegomena to Rhetoric
Демада обвинили в том, что он вел недостойную жизнь, так как он оставил своего собственного сына, очень миловидного юношу, с Филиппом ради скудного вознаграждения.
T 136: Theódöros Metochites Carmina 14
но я согласился управлять прискорбным крушением этого государства сразу после всех бурь, как сказал древний оратор Демад в Афинах, на самом краю Гадеса
T 137: Theódöros Metochites
Ибо есть некоторые, кто говорит, что (Парменион) воскликнул следующее: «Если есть афинянин, произносящий речи и обращающийся к народу в Афинах, который предпочитает меня своему городу, я предоставлю ему деньги, если потребуется, но не свою дружбу», — такие, как те, кто в совершенном подобии Демада, Филократа и Эсхина, — «однако, если он ненавидит меня ради своего города», — имея в виду самого Демосфена, — «и преуспеет во всем для этого, я буду восхищаться этим проявлением добродетели, считая этот город благословенным с таким владением и неизбежно буду бороться против него, так же, как я бы поступил против его акрополя, стены, верфей и рва».
T 138: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Если бы только у фиванцев был Демад. Ибо Фивы тогда все еще были бы городом. Теперь это всего лишь место города, место разрушения, разрушенное до основания руками врага.
T 139: apophthegma Demosthenes
Великолепно обратившись к афинянам и спустившись, (Демосфен) увидел, как Демад поднимается, и сказал: «Вот поднимается молот моих речей».
T 140: scholion ad Wealth Aristophanes
Разновидность змеи: ее так называют из–за припухлости щек. Они говорят, что она никогда не кусается, или, если кусается, (никогда) не причиняет боли. Демосфен (Or. 18.260) упоминает об этом, ссылаясь на « змей–горланов», и (также) Ликург в своей речи против Демада (not in Conomis).
T 141: Aischines
И я вряд ли раскрою ваше невежество в том, что Демад владеет ночлежными домами в Беотии и землями, для которых требуется двадцать пар запряженных животных (для их обработки) и золотые чаши.
T 142: (scholion) on Hesiod’s Theogony v. 914
Другие говорят, что Персефона была похищена с Сицилии, но Вакхилид говорит с Крита, Орфей — с места расположенного рядом с океаном, Фанодем — из Аттики, Демад — из леса.
F 1 Diodoros of Sicily16. 87. 1-3
Рассказывают, что на пьянке после обеда Филипп, отягощённый большим количеством несмешанного вина, организовал со своими друзьями в честь Кома, празднуя победу, торжественное шествие через толпу пленников, глумясь всё время над неудачами несчастных людей. Тогда Демад, оратор, который был тогда одним из пленных, смело выступил[90] и сделал замечание, сумев обуздать отвратительную выходку царя. (2) Он, как говорят, заметил: «О царь, когда Фортуна даёт тебе роль Агамемнона, тебе не стыдно действовать как Ѳерсит?» Уязвлённый этим метким и колким упрёком, Филипп полностью изменил своё поведение. Он сбросил гирлянды, отмёл в сторону символы гордости, посвящённые Кому, выразил восхищение человеком, который осмелился говорить так откровенно, освободил его из плена и дал ему место среди своих гостей, отмеченных знаками почёта. (3) Под влиянием обращения Демада и очарованный Аттикой, он постановил выпустить всех аѳинских пленников без выкупа и, вообще, отказавшись от высокомерия победителя, отправил послов к народу Аѳин и заключил с ними договор о дружбе и союзе. С Беотией он заключил мир, но разместил гарнизон в Ѳивах.
F 2: Sextus Empiricus Against the Mathematicians 295
Ведь общительность возникает не благодаря грамматике, но благодаря некоей общей подвижности ума, если только не был грамматиком ритор Демад, который, когда его захватили в плен после Херонейской битвы вместе со многими афинянами, сказал Филиппу, принуждавшему его пировать:

…Какой же, пристойность и правду любящий,
Муж согласится себя утешать и питьем и едою
Прежде, пока не увидит своими глазами спасенья
Спутников?

F 3: Ioannes Stobaios Florilegium 54.47
Будучи взят Филиппом в плен в битве при Херонее и представлен ему, оратор Демад, когда Филипп гордился собой на вечеринке: Где благородство и превосходство города афинян? — ответил: — Ты бы знал мощь этого города, о царь, если бы Филипп был полководцем афинян и Харес македонян.
F 4: Maximus the Confessor
Однажды Демад был в посольстве к Филиппу и говорил откровенно. Когда Филипп спросил: — Не боишься ли ты, что я прикажу отрубить тебе голову?, он ответил: — Нет, потому что, если ты отнимешь ее, мое отечество сделает ее бессмертной.
F 5: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
После того, как Демад выдвинул незаконное предложение и был осужден Ликургом, кто–то спросил его, заглядывал ли он в законы при выдвижении предложения. Нет, я этого не делал, — сказал он, — потому что они были в тени македонского оружия.
F 6: Codex Vaticanus Graecus 743
Демократ Откровенный, когда Филипп спросил [его], что он (Филипп) может сделать, чтобы угодить афинянам, сказал: Удавиться.
F 7: Valerius Maximus Memorable Deeds and Sayings 7.2, ext. 13
Демад так же сказал мудро: Потому что как Афиняне не хотели отдашь божеской чести Александру: Смотрите говорил он, чтоб наблюдая небо, земли непотерять вам.
F 8: Gnomologium Vaticanum
Сам он, поскольку афиняне не желали почитать Александра как бога, сказал: «Боюсь, люди (афиняне), что, отказываясь даровать Александру небеса, вы будете лишены им земли».
F 9: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Сам он, поскольку афиняне не желали почитать Александра как бога, сказал: Боюсь, что я, люди (афиняне), так что, отказываясь даровать небо Александру, вы в этом положении сами будете лишены его.
F 10: Plutarch Precepts of Statecraft 25
Когда афиняне порывались снарядить триеры в помощь отложившимся от Александра и требовали, чтобы Демад выдал потребные для того средства, тот ответил: «Деньги у вас уже есть; я приберегал их на праздник Хой, чтобы каждому из вас было выдано по полмины, но если вам предпочтительнее другое, распоряжайтесь своим достоянием, как хотите». Чтобы не лишиться раздачи, они отказались от мысли посылать корабли, и таким приемом Демад помешал народу навлечь на себя вину перед Александром.
F 11: scholia on the speeches of Aischines
После разрушения Фив Александр потребовал политиков. Люди послали Демадеса, чтобы он заступился за них. Он убедил Александра, сказав так: «Пусть они умрут смертью политиков в Афинах».
F 12: Oxyrhynchus Papyrus 226
(I) Из–за всего лишь одного письма с угрозами вы хотите обменять свободу на рабство? Куда исчезла эта гордость империи, за которую мы сражались? Ибо я спрашиваю, не сбиваюсь ли я с пути в своих рассуждениях. Он говорит, что объявит нам войну. И так мы поступим с ним.
…
(II) [Кого из союзник]ов мы потеряли? [Пали ли стен]ы города? Кто из нас попал в плен? [Где,] на суше или на море, мы потерпели неудачу в битве? Ибо тогда люди, лишенные всех своих надежд, станут рабами сиюминутной необходимости. Но наша демократия не была проникнута. Мы живем в гармонии друг с другом; мы соблюдаем законы; мы знаем, как быть стойкими во время опасности; мы никогда не покидаем армию свободы. Пусть он проявит свою силу, когда его оружие победит: ему лучше обмануть варваров угрозами в своих письмах. Но город Афины [привык] командовать, а не отвечать, и [судить …?].
F 13: Demetrios of Phaleron On Style 284.
В таком же роде и следующие выражения: «Не я написал об этом решении, а это война написала копьем Александра»
F 14: Kallisthenes
Пока Эсхин еще говорил, Демад, выдающийся оратор, встал и опроверг Эсхина, сказав: «Как долго, Эсхин, ты будешь произносить эти малодушные и трусливые речи, чтобы только мы не готовились к войне против Александра? Какой злой дух вселился в тебя, что ты произносишь такие слова? Неужели ты–тот, кто произносил такие красноречивые речи, ты, кто убедил афинян сражаться против персидского царя, — теперь повергаешь афинян в робость и заставляешь их трепетать перед смелым тираном, который является простым юношей, который принял на себя смелость своего отца? Чего мы боимся встретиться с ним? Неужели мы, изгнавшие персов, победившие лакедемонян, победившие коринфян, а также прогнавшие мегарцев, воевавшие с фокейцами, разграбившие закинфян, боимся сражаться против Александра? Но Эсхин говорит: Он запомнит, — говорит он, — нас как своих учителей, и ему будет стыдно за наш вид. Нелепо! Он оскорбил всех нас и отстранил Стасагора, которого мы назначили, от его военного командования. И он назначил Китоона моего врага главнокомандующим, в то время как город принадлежит нам. Он уже признал платейцев своими. И вы говорите, что, увидев нас, он устыдится нашего вида? Скорее он разденет нас догола, чтобы выпороть. Так давайте же воевать с безмозглым Александром и не доверять ему, потому что его молодость говорит за него. Молодежи нельзя доверять. Ибо он может храбро воевать, а не рассуждать справедливо. Он разорил Тир, — сказал Эсхин. Потому что они были немощны. Он уничтожил фиванцев, которые вовсе не были такими слабыми. Но они устали от многих войн. Он низверг пелопоннесцев. Не он, а чума и голод уничтожили их. Тогда Ксеркс переправился через море кораблями, покрыл всю землю армиями, скрыл небо оружием и наполнил Персию пленниками. И все же мы изгнали его и сожгли его корабли, когда Кинаигейр, Антифон, Мнесохарес и другие знатные люди сражались. <Но теперь мы боимся> идти войной против Александра, смелого мальчика, и тех, кто является его сатрапами и товарищами по оружию, которые еще более бессмысленны, чем он сам? Тогда не хотите ли вы послать нас, десять ораторов, которых он требовал? Если это выгодно, аргументируйте это. Но я заявляю вам, афиняне, что часто десять храбро лающих собак спасали целые стада овец, которые трусливо уступали волкам».
F 15: Iulius Valerius Alexander Polemius
Как только Эсхин высказал свое мнение, Демад, отнюдь не ничтожный человек среди ораторов, выступил против этого и начал так: — До каких пор, Эсхин, будешь ли ты этими словами, которые задуманы, чтобы изнежить нас и сделать нас мягкими, вызывать страх и разногласия среди афинян, пугая нас и отвлекая нас от военных приготовлений, которыми мы всегда были удивительно знамениты? Или это какая–то враждебная небесная сила, которая заставляет тебя говорить такими словами, — ты, кто доказывал и убеждал, с помощью разума и силы, что мы берем оружие против персов и сражаемся против стольких тысяч врагов, а не просто вооружены почти только добродетелью нашей храбрости? А теперь, как раз наоборот, не могли бы вы таким же образом предложить, чтобы наша решимость, которая крепка, как натянутый лук, была отброшена назад и расслаблена? Следовательно, не считаешь ли ты, что мы должны избегать и остерегаться юного возраста и тирании–двух названий крайнего безрассудства, которое зависит только от опрометчивости и дерзости самого уверенного в себе отца? Тогда будем ли мы трепетать перед их оружием и боевой линией, мы, которые прогнали множество Ксеркса, победили лакедемонян, сбили с ног коринфян, обратили мегарцев в бегство и уничтожили закинфян? Итак, не нас ли должен избегать сам Александр, а не его, которого мы должны избегать, как рекомендует Эсхин? Но затем он говорит, что, помня ваши инструкции и исследования, которые он получил от наших экспертов, и испытывая стыд и смягчаясь почтением, Александр ни в малейшей степени не отверг бы взглянуть нам в лицо, испытывая благоговейный трепет перед прежним товариществом. Какая нелепая и детская идея! Клянусь Геркулесом! Какие примитивные мысли! Он осыпал нас оскорблениями, пока нас не было, и его тираническое высокомерие требует, чтобы нас привели к нему в качестве просителей, и он стремится к нашему уничтожению и готовит разрушение (нашего) государства, — тот, от кого, как ты пророчествуешь, к нам приходит сама доброта и дружба. И, более того, разве тебе еще не приходило в голову, как он лишил нашего Стесагора его должности в Платее? Оскорбления, направленные против него, безусловно, представляют собой несправедливость по отношению к нам, потому что все, что было запланировано против нашей общины, было впервые отмечено в его случае. Следует ли поэтому ожидать, что он действительно будет обеспокоен нашим присутствием, если его ни в малейшей степени не беспокоили пурпурное платье, официальное достоинство и фасции Стасагора? И все же, когда в достоинстве этого единственного имени величие всего Афинского Совета противостоит этому ребенку и предстает перед его глазами и лицом, научится ли он принимать правильные решения? Будет ли он, следовательно, мягко ожидать нашего присутствия или, скорее, подвергнет нас коленопреклоненным мольбам и жестокой мести, когда мы однажды попадем под его контроль и в его власть?
Вот что я могу сказать о (его) характере. Добавьте к этому также то, что относится к его возрасту, что легко оценить: он скорее дерзко нападет, чем проявит снисходительность. Но затем (Эсхин) говорит, что (Александр) одолел тирианцев. Однако это было потому, что они вряд ли смогли бы устоять перед ним. ((Эсхин говорит, что Александр) уничтожил фиванцев, то есть тех, кто не был ни бездеятельным, ни чуждым военному искусству. Однако это произошло потому, что они были полностью измотаны многочисленными сражениями. Он говорит, что (Александр) покорил пелопоннесцев, захватив их в плен, не добавляя, что они были измотаны не войной или оружием, а мором и голодом. Здесь и сейчас добавьте к этому, если хотите, опыт, наш и Ксеркса–который придавил море стенами, который распространил свои корабли по самым его глубинам, который покрыл все эти земли своей армией и который завесил воздух дротиками и копьями. Однако затем мы прогнали этого перса, который был так полон надежд и уверенности, и сожгли его корабли или даже превзошли их и отбросили от нашего города армию такого огромного множества, когда Кинаигейр, Антифон, Мнесихарес и другие, которых было всего несколько, бросились против этого насилия. Но теперь мы–чьи генералы и численность войск трудно сосчитать–уступим сопротивлению Александра, самоуверенного мальчишки, и его преступных приспешников, которые, по глупости подчинившись дураку, скорее пойдут дальше, чем будут давить на его безрассудство?
Молитесь, чтобы вы задумались–каждый из вас–ради богов, почему Эсхин рекомендовал, чтобы десять ораторов были сданы вместе? Разве все они не являются теми, чьими индивидуальными советами вы часто руководствовались в своих интересах? И разве вы не видите, что своим довольно хитрым и скрытым планом Александр показал вам, что, поскольку это было так, он знает, что будет уступать афинянам? Действительно, поскольку все, что происходит как в военных, так и в гражданских делах, по–видимому, основано и закреплено благодаря полезности совета, подобно ручной работе, поскольку это делается намеренно и целенаправлено, он пытается отвлечь вас и лишить вас этого, чтобы он мог напасть и подавить вас и весь город Афины, как только вы были лишены своих советников, подобно кораблю, лишенному умелого пилота. В этом я не буду лестно отзываться об ораторах: ибо я искренне верю, что одним своим лаем десять собак, вероятно, будут наводить ужас на самых опасных волков и других диких зверей, даже если их зубы ничего не стоят против них. Но когда эти собаки спят или далеко, даже самый слабонервный зверь был достаточно губителен и опасен для всего стада».
F 16: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Ожидалось, что опасность достигнет Аттики.
F 17: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
За короткое время македонские острия уже сомкнулись на Аттике, и теперь, когда катастрофа была на наших границах, а Греция съежилась, необходимо было успокоить и укротить гнев царя, который был поднят против нашего народа.
F 18: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Не благородно было впускать враждебное наводнение и македонский огонь в Аттику, а также хранить молчание и терпение, видя, как государство тонет, как корабль.
F 19: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Но несчастные советники, выводя из цветущего города бетов, привели их на кладбище.
F 20: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Мы должны противостоять македонской фаланге миром, а не рассуждениями. Ибо усердие рассуждений тех, чья сила меньше их желания, не приносит никакого результата.
F 21: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Опрометчиво произнесенное слово заточит меч, тогда как, если оно умело выбрано, оно затупит копье, даже если оно уже заточено. Устроение дает больше, чем сила.
F 22: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Сила не позволяет человеку овладеть даже самыми мелкими вещами. Именно изобретательность и система заставили его запрячь вола в плуг для обработки земли, обуздать лошадь, посадить всадника на слона и пересечь бескрайнее море в деревянных лодках. Инженером и мастером всего этого является разум, который мы должны использовать в качестве нашего проводника, не всегда ради наших собственных хитроумных трюков, но в связи с меняющейся природой политических дел. Таким образом, я приручил Александра, как какого–то страшного зверя, лестными словами и сделал его послушным на будущее.
F 23: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Ибо именно по доброй воле был воздвигнут алтарь бессмертия.
F 24: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Александр, который строил свои надежды на завоевание мирового господства.
F 25: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Этими словами как бы усыпил царский гнев.
F 26: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
По ходу событий он провозглашает огонь войны. Это письмо Александра нарушило мою цель. Это письмо, обнимающее войну чернильными буквами, почти схватило меня за руку и разбудило. Это пронеслось в моих мыслях и не давало мне покоя. Ибо опасность была у наших ворот.
F 27: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Мой образ действий соединился с тогдашним шумом, чтобы поставить город на стражу, и не дал Аттике быть затопленной со всех сторон, как будто волной, и повернул армию в Беотии против персов.
F 28: Dionysios of Halikarnassos, Letter to Ammaios 12
Другое (обычное место показных изобретений) — предлагать то, что не является причиной, в качестве причины, когда что–то произошло вместе с этим или после этого. Ибо они воспринимают то, что произошло после чего–то, как следствие этого чего–то, особенно в общественных делах, как, например, когда Демадес назвал политику Демосфена причиной всех зол, поскольку за ней последовала война.
F 29: Dionysios (fl. late 1st cent. BC), of Halikarnassos
В свой список тем энтимем философ включает тему причины. Я процитирую его отрывок: «Другая тема состоит в том, чтобы рассматривать то, что не является причиной <как причину>, как, например, когда одна вещь происходит одновременно с другой или после нее. Ибо в этом случае люди принимают то, что происходит после чего–то другого <как вызванное этим>. Это больше всего относится к политической жизни.» Таким образом, Демад [обвинил] политику Демосфена в том, что она является причиной всех зол. Ибо это было после того, как…
F 30: Anonymous, Commentary on Aristotle’s Art of Rhetoric
Как, например, если кто–то утверждает о причине чего–то на основании того, что это произошло позже, и устанавливает его причину таким образом. Таким образом, Демад назвал политику Демосфена причиной всех зол.
F 31: Plutarch Life of Demosthenes 11.5
Демад как–то воскликнул: «Смотри–ка, Демосфен меня поучает — свинья учит Афину!» — «Да, но эту Афину позавчера поймали в Коллите в чужой постели!» — немедленно откликнулся Демосфен.
F 32: Plutarch Precepts of Statecraft 7
Когда Демад вопил: «Демосфен хочет меня учить! Свинья — Афину!» — ответ был такой: «Нашу Афину в минувшем году поймали за блудным делом».
F 33: Lucian The Laudation of Demosthene 15
Не Эсхилу подобно, о котором где–то говорит Каллисфен, что он писал свои трагедии под воздействием вина, возбуждая и воспламеняя им свою душу, — нет, не так, не в опьянении слагал Демосфен свои речи: лишь воду он пил, откуда и вышла, как говорят, шутка Демада над его водолюбием, сказавшего, что другие ораторы под воду произносят свои речи, а Демосфен пишет под воду.
F 34: Iulius Pollux Onomasticon.
«серебристый», как насмехался Демад над Демосфеном, который сказал, что у него болит горло, и промолчал после того, как ему заплатили.
F 35: Tzetzes
Против таких обвинений Демад выступил как сторонник мира, сказав: «Я не называю (вас) трусами, как Демосфен, который разжигает войну и отгоняет мир. Я «робок» и зарекомендовал себя как любитель мира: мне не нравятся ни столкновения в битве, ни звуки войн, и я не хочу, чтобы меня чествовали на публичных похоронах. Следуйте за мной, люди (афиняне), когда я говорю за мир, а не за этим уговаривающим толпу человеком, который уговаривает в отчаянии. Ибо из–за войны дела оказываются перевернутыми с ног на голову: ибо отец хоронит своего ребенка, а старик–того, кто его обеспечивает. Если бы только фиванцы тоже обладали Демадом: ибо тогда, Демосфен, Фивы все еще были бы городом. Теперь это всего лишь общественное захоронение и место разрушения. Даже враг теперь будет проливать слезы, проходя мимо этого места.
F 36: Tzetzes
Демад заговорил, чтобы уничтожить Демосфена, «маленького человечка состоящего из слогов и языка». И, опять же, льстец и обманщик, практикующий жалкие речи, он нарушает и приводит все в беспорядок, создает проблемы, проявляет сострадание, делает мириады других вещей, и проливая вместе с ними фальшивые слезы. И снова, выступая против Народа Галоннесоса, он сказал: «Люди (афиняне), ради этого крошечного острова и крошечных ресурсов вы намерены выступить против Филиппа из–за человека, который уговаривает толпу и сеет раздор своими речами». И, опять же, «из–за оратора, который является женоподобным мужчиной». И, опять же, «действуя как женщина, одетый в шерстяные мантии, волочащиеся по верхней одежде, тренируя свой голос, как это принято, он называет заслуженных советников робкими и трусливыми». И, опять же, «почесывает затылок и непрерывно прочищает горло, как будто он намерен затопить Собрание словами, и привести Грецию в замешательство, и заставить замолчать всех вместе тех, кто знает и его, и его отечество. И, кто бы он ни был и какого бы происхождения, он пыхтит над ними и хмурит брови, точно так же, как Критий, один из Тридцати, — а не сын изготовителя мечей, — который был отвратительным и подлым». И снова: «чужеземец, обманщик, не местный оратор, но действующий так, как будто он иностранец и скиф, как будто он не сын мастера меча, рожденный матерью–скифкой, он тревожит, волнует, приводит в замешательство всю Грецию».
F 37: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Он сказал, что Демосфен был похож на ласточек. [ибо они не остаются ни спящими, ни пробужденными. И поэтому Демосфен не позволяет городу быть спокойным и не посвящает себя чему–то достойному города.]
F 38: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Он сам сказал: «Точно так же, как красота Елены привела к гибели героев, так и способность Демосфена произносить речи еще больше подтолкнула к разрушению Греции».
F 39: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Демосфен, каким бы горьким сикофантом он ни был, силой своих слов исказил факт и показал его в дурном свете.
F 40: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Убитый собственной рукой, он расстался с жизнью.
F 41: Codex Palatinus Heidelbergensis 129
Демосфен, маленький человечек, состоящий из слогов и языка.
F 42: Plutarch Phokion 20.6
Демад однажды обратился к нему с такими словами: «Почему бы, Фокион, нам не убедить афинян принять лаконское государственное устройство? Скажи только слово — и я охотно внесу предложение и выступлю перед народом». — «Ну, конечно, — возразил Фокион, — кому как не тебе, так и благоухающему духами и одетому в такой прекрасный плащ, толковать с афинянами о достоинствах общих трапез и восхвалять Ликурга!»
F 43: Plutarch On Love of Wealth 5.525b-c
Демад, застав однажды Фокиона за завтраком и видя суровую скромность его стола, сказал: «Удивляюсь, Фокион, что ты довольствуешься таким завтраком, занимаясь государственной деятельностью» (сам Демад придерживался демагогической политики, потворствуя своему желудку, и, считая Афины недостаточной опорой для роскошного образа жизни, прикармливался из Македонии.
F 44: Aelian Varia Historia XIV 10.
Во время выборов стратега афиняне предпочли Демада Фокиону. Гордый этим избранием, он подошел к Фокиону со словами: «Одолжи мне грязный плащ, который ты носил, когда был стратегом». Фокион ответил: «Тебе хватит грязи и без этого плаща».
F 45: Sayings of Kings and Commanders 49.6.
Оратор Демосфен ему сказал: «Афиняне тебя прикончат». — «Да, — отвечал Фокион, — если сойдут с ума; а тебя — если возьмутся за ум».
F 46: Maximus the Confessor «Loci communes» 31 12.
Когда Фокион Афинский выступал с речью, [заботясь] не о благодарности, но о пользе афинян, ритор Димад сказал ему: «Убьет тебя народ, Фокион, если взбесится». А он ответил: «А тебя, если образумится».
F 47: Aesopic Conversations
Однажды оратор Демад выступал публично в Афинах. Поскольку никто не обращал внимания на то, что он говорил, кто–то спросил, может ли он рассказать одну из басен Эзопа. Когда они столпились вокруг него, он начал так: — Богиня Деметра, ласточка и угорь пошли тем же путем. Как только они добрались до реки, ласточка перелетела ее, а угорь переплыл. Сказав это, он промолчал. — И что сделала Деметра? — спросил кто–то. Она рассердилась на вас, — ответил он, — за то, что вы пренебрегаете государственными делами, слушая басню Эзопа.
F 48:, Stobaios, Ioannes Anthology
Демад сравнил афинян с флейтами: если отнять у них языки, ничего не останется.
F 49: Stobaios, Ioannes, Anthologium, 29, 91
Когда его спросили о том, кто был его учителем, Демад сказал «платформа оратора в Афинах», имея в виду, что практическое обучение было более эффективным, чем любое софистическое образование.
F 50: Maximus Confessor, Loci communes, 586 Comfebis
Он сказал, что тому, кого обучают, нужны три вещи: природные способности, практика и время.
F 51: Maximus Confessor, Loci communes, 35
В голосе правды есть горечь, когда говорящий с простой откровенностью отнимает ожидание больших успехов, в то время как приятные слова, хотя они и фальшивы, убеждают тех, кто их слышит.
F 52: Suda, Lexikon, Δημάδης
Демад: … когда он отчитался за свой срок полномочий и из–за того, что на него кричали, он уехал за границу, сказав: «Вы не контролируете ни себя, ни меня».
F 53: Suda, Lexikon, Δημάδης
Демад: правя после Антипатра, он восстановил Фивы. Сын Демея, моряк, он сам был моряком, судостроителем и перевозчиком. Отказавшись от этой деятельности, он занялся политикой и стал предателем. В результате всего этого он разбогател и получил в дар от Филиппа владения в Беотии. Этот человек выступил против Демосфена, когда тот выступил с речью в поддержку олинфян, и предложил, чтобы Эвтикрат Олинфский, объявленный афинянами вне закона, восстановил свой статус и стал проксеном афинян. Когда он отчитался за свой срок полномочий и из–за того, что на него кричали, он уехал за границу, сказав: «Вы не контролируете ни себя, ни меня». Он отправил (письма) Филиппу и послал к нему своего сына. Он разводил лошадей и успешно участвовал в соревнованиях в Олимпии. Он также предложил издать указ о том, что греки должны подчиняться Филиппу. В (битве при) Херонее он был взят в плен, но его жизнь была сохранена, и он был послан в качестве посла от имени пленников, которых Филипп освободил. Он был дважды осужден за незаконные предложения. Он также оставался политически активным при Александре.
F 54: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Когда на него самого кричал Народ «Народ», он сказал: «Или, скорее, палач, ибо я знаю, что ты никого не кормишь, кого не уничтожаешь».
F 55: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Однажды, выбитый из колеи речью, которую он произнес публично, он сказал, что это был такой же несчастливый день для оратора, как и для слушателя.
F 56: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Когда Собрание закричало на него, он сказал: «Вы мешаете не мне говорить, а вашему слуху».
F 57: Demades of Athens, Excerpta palatine
Мужественная речь и откровенность, достойные имени афинян.
F 58: unknown, P. Berlin, 13045
(45) …
[положить] конец многочисленным?]
[ ] ты превозносишь (?) …
…
[чтобы издать звук …
(50) [умер]еть (в Афинах?)
…
мы […] немного погодя (?)
[ (его?)] собственный: итак, для других
мы […], мы в изгнании
не хватает одной или двух строк
(55) Я слушал, как я сказал, благоразумного Гиперида.
[Дин.]: Как так? Остерегайтесь, чтобы вы не были неполноценными.
Оставь […] Фокиона …
и с тех пор …
…
(60) …
v. 61
недостает остатков четырех или пяти строк
…
… Динар[х?]
… и присутствовал [?]… [я]
(65) весьма удивляюсь … [(из) — ако]
ниже …
поэтому [гот]ов … [быть]
ревностно поль[щен
… умолял [о (?)
(70) … не вперед … [(из) Гипе-]
рида …
…
не хватает трех строк
… снабженный выпивкой в тот момент
он счел его достойным быть среди звезд,
(75) до тех пор, пока не возникло подозрение, что что–то произошло, [и]
там начали расходиться нежные
шепотом … и ворваться ко многим …
… [и] объект всякого страха для Демосфена
Но наступающее время
(80) [раскрыл как ситуацию с Александром, так и …
v. 81: недостает остатков определенного количества строк
[Дем.]: Кстати: как только битва возле Краннона подошла к концу,
корпус корабля, который глотал воду
скорее всего, он утонет. Со своей стороны, Македонский,
(85) все еще возмущен [ос]адой,
го[рь]ко [навя]зал себя всем, взяв контроль
над [осталь]ными и расположил гар[низон]в нашей Мунихии
и подготовил свою армию] в Азии
… и когда это выпало на долю Пердикки
(90) уме[реть … этот челове]к
стал независимым администратором всей Македонии]
[Дин.]: [Но это мы] [з]н[а]ли. [Дем.]: По[слушай]
теперь то, о чем я хочу сказать. [Он под]готовил [тех, кт]о был
[там доступен для нашей] друж[бы …
не хватает определенного количества строк
((95) … о Мунихи[и (?)]
…
…
…
отбыть (?)
(100) …
…
…
Афи[няне] (?)
не хватает определенного количества строк
[Дем.]: [[Он с]каз[ал] ничего, но теперь он призвал (ничего), кроме как под-
(105) чиниться необходимости. И так как это невозможно сделать что–нибудь еще, мы вышли вперед. Т[е], которые вели
не хо[ди]ли этим п[у]тем,
призывая к другому. [Дин.]: Означает ли это, что вы [перенесли таки[е] [зла тем временем? [Дем.]: Но, что бы они ни
говорили, неужели (110) вы лишили нас возможности говорить? Разве это сп[ра]ведливо?
[Дин.]: Кто–то [из множества] солдат …
… те, кто закрывает бог–атство … … два …
………………… [это] предотвращение врагов
(115) которые создают как шум, так и раздор
ст. 116-117: недостает остатков определенного количества строк
[Дем.]: Ибо стыдно, если коринфянин Динарх
будет назван в честь акрагантийца или
(120) ферца. Тем не менее, в то время как ты отстаешь (от них), если измерять временем, ты должны были казаться первым, если измерять делами. [Дин.] Неужели ты не прекратишь оскорблять меня сейчас? Я считаю оскорблением предъявление ложных обвинений (125), а не декларирование того, что человек делает. [Дин.]: Что за зверь! Ты поплатишься за свою неумелую откро[ве]нность. [Дем.]: Я смело говорю с[то]бой? Ты Динарх, и если у тебя есть молния Зе-]
(130) вса — [Дин.]: Поскольку удача отвернулась от него, этот человек смело обращается к самым выдающимся людям в [Гре]ции и к [тиран]ам и богам.
[Дем.]: [Если] ты не думаешь … [Дружба Кассандра к врагам …
(135) … ты [всегда] [будешь иметь его наиболее безопасным? Ни в коем случае. Ни т]о, ни другое …
…
[как будто для того, чтобы (?)
…
v. 139: отсутствуют остатки по крайней мере двух строк
(140) [Дем.]: Если ли ты отрежешь мне язык,
Я буду обвинять твою порочность жестами. К таким вещам
ты себя обязал: к отмене
законов, к уничтожению того, что справедливо, к разрушению
общинной жизни, убийству греков без
(145) суда.
[Дин.]: Не говори таких вещей, Демад, потому что я не
буду делать ничего, кроме того, что решит суд.
[Дем.]: Тогда будет ли у тебя наказание за осуждение тех, кого обвинили? Понял ли ты, о чем собираешься судить]? Ты не сомневаешься в том, что ты собираешься наказать? Пусть они защища[ют] (150) себя свободно.
Чего ты боишься? Мы не можем убежать? [И как?] И куда же? Стражники охраняют ворота. Я [старик], а этот всего лишь юноша. Хотел бы ты] более легкой]задачи быть [способным сражаться] против таких]
(155) людей, даже если бы они были вооружены?
Узри, что [в твоей власти] наблюдать, приказывать и рассказывать] обо всем] всем.
Точно так же …
… или никогда не имел надежной веры в
(160) [нас?
[Дин.]: Не македонцы, а посланники, которые свободны
от страха.
[Дем.]: Динарх, ты назначаешь судьями тех, чей голос будет украден страхо[м] ……
Я молчу не потому, что верю, что вы поддадитесь (страху), но желаю, помолившись,
(165) [поделиться с вами рассказом.] [Но выскажите свое суждение] слушая мой] рассказ. [Дин.]: То, что ты [предположил, ты знаешь себя. Но то, чего ты достиг, [я рас]скажу подробнее. Ты раздражен и в [большом страхе, находясь в опасности впасть в па
(170) нику. [Будь доволен тем, что] ты еще не мертв. Ты [должен выразить огромную] благодарность удаче за то, что избежал [мести] за (твои) многочисленные проступки, и суди, что ты не терпишь ничего [несправедливого…], чтобы [постави]ть посередине (?)
(175) … был в розыске (?)
… предательство?)
отечества
…
…
не хватает одной строки
(180) …
…
они почитают этих [несчастных (?)
… ибо никто не будет …
… они будут сражаться и нака
(185) зывать] … среди людей …
… достойный
… … … … … … … … .
примерно одной строки не хватает
[Дин.]: И (добавить?) эту оскорбительную рифму. Прочитай, начиная с
(190) этих слов. Письмо. [Дин.]: Вы слышите, что он призывает (Пердикку) не жениться на дочери Антипатра, с которой обручился Александр, которую отправил Антипатр, сопровождал Кассандр и на которой женился Пердикка, (195) действуя благородно? Как мне это объяснить? — Анти–патр стал твоим врагом (и когда это случилось?),
но Пердикка твой благодетель. Что мне делать? Афинам было выгодно плохо обращаться с Антипатром, в то время как дела Пердикки процветали. Потому что по [какой еще
(200) причине вы потеряли Самос?
«Пердикка [не взял] ничего полезного, что случилось] с ним». Был ли он действительно Зевсом? «[Он скрепил (свою) [дружбу с ними]». Если они [все][средства превратились в противников]
[и врагов …]
(205) [… ничто не является …]
… [вой]на …
и … мы не продаем голос (?)
… из–за этой
ситуации [лю]ди теперь будут [огорчены, как будто …
(210) … имея (?) …
…
…
вероятно, не хватает одной строки
[Дин.]: … был причинен вред, потому что колония [на] Самосе была уничтожена. И все же, возлагаю ли я вину на (215) Пердикку? Ради себя, Демад, ты оттолкнул этот остров от афинян. Зачем? Ты скажешь это сам. Почему ты выглядишь таким напряженным? Ничто не заставит тебя сказать то, чего ты, возможно,
не хочешь. Но, будь осторожен, это придаст тебе смелости, как только ты,(220) неопытный, подчинишься необходимости. Но я не был таким из–за тебя: ибо не позволяй тебе терпеть зло, так как подобает думать о том, как тебе не
страдать, а [мне] [действовать, я покажу], какой должна быть твоя участь. [Принесите оставшиеся письма.]
(225) [Это показывает одну вещь: [пропусти] эту длинную часть;[это] многое], как отмечено, но не все, должно быть известно этим людям. Письмо. Прочтите другое (?).
…, он говорит: «Мы послали
… [посольство по поводу Самоса …
(230) …
…
…
…
… из [города (?)
…
не хватает примерно трех строк
(235) [Дин.]: Предатель и снова предатель, мелкий торговец и перекупщик непристойностей. Для того, чтобы это стало яснее, предоставьте мне все остальное.
[Пе]редай, парень, передай похвалу за столом: Пердикка перевез Александра в Азию. Послушай, человек, я поражен, как ты осмелился пойти послом ради общей свободы,
если ты лично не был способен оставаться свободным. Передайте также его инвективу
(245) против нас. Пожелайте, чтобы тот, кто говорит и пишет такие вещи, потерпел крушение! Прочти мне остальное: Для нашего города, — говорит он, — это самое большое судно Греции. О нечестивый, ты потопил этот корабль своими словами. Речь предателя подобна
(250) волнам. Больше не дела Самоса и
тех, кто находится далеко от Аттики, а общий очаг Греции, точно так же, как вы
изучаете то, что сказано в Пифийских Одах. Читайте, не ждите. Письмо. О каком из его величайших преступлений (255) вы хотите услышать?
Он предал Аттику Пердикке, он
развязал войну против Афин, он предпочел
заключить сделку [с] Антипатром, он призывал сделать себя тираном. Ибо (260)
он говорит, что был гребцом со времен Писистратидов.
Пробный камень [поврежден
путями Демада: ты
стремился возложить на скипетры
Афин руки, чьи мозоли
(265) напоминают о плате за работу
веслом. Где ты уничтожил
гнев за свое отечество? Будете ли вы
жалеть этого человека, если он уйдет из жизни?
Будет ли у каждого из вас жа[лость] к самому себе?
(270) Ибо, если этот человек отдал Мунихию
в руки Пердикки, нарушил договор с Антипатром, который использовал свою удачу
самым благосклонным образом, пытался решить спор войной и
(275) рисками боевых действий, сам ходил
взад и вперед по
рыночной площади, маршируя гордо
и с копьем, разве
ты не испытал жалкого несчастья? Ибо
(280) Пердикка был грубым тираном,
но этот — жадный. Антипатр осквернен, будучи
изгнан против соглашений, и война
разруша[ет] вечно питаю[щую]
(285) [землю. Поэтому в Аттике
под руками врага возникла разрывающаяся куча пепла, множество [граждан
…
(290) …величайший (?)]
… [ты не был бы таким], чтобы в чем–то уступить, [и все же нынешнее время] не принесет
тебе ничего, кроме стыда.
Если кто–то просто плох, мы уважаем нашу [суд]ьбу, (295), но этого мы ненавидим. Не в чьей–то власти было то,
что преступник вел себя хорошо, и не в его] силе.
Мы должны давать каждому критическое суждение не в соответствии
с его обстоятельствами, а в соответствии с его
(300) образом жизни. И вот, Демад, который до этого был лишен своего
правового статуса по законам, всегда по своей собственной вине, стал
хозяином города Афин и занялся тем, что благороднорожденные люди больше не собирались для политических
дискуссий] с раннего утра, но они
(305) [размышляли у ворот Демада о том, [что] [он говорит и чего он желает
и … Теперь
к тебе следует относиться как к тирану. Отсюда следует,
что человек должен быть охвачен страхом] [перед тобой.]
Обвинение] этими людьми составлено [справедливо] и [наз]ывает Демада
(310) злым де[лом]. Пришло время почувствовать справедливое негодова[ние] против него
как тирана или как одного из тех, кто [разрушил орга[низацию государства]. И — он не будет отрицать — вы не потерпите, чтобы эт[от человек] был предан смерти
без суда: [предписанное наказание для [тиранов
(315) [есть] смерть.] однажды [он] [совершил] это деяние, но он остается
[стоящим на рыночной площади с мечом в руках, направляя свое оружие, обнаженным. Но он убил того человека в цитадели, как закон
(320), предписывал в то время как вы не можете преследовать в судебном порядке за домашн[ие] правонаруш[ения] в чужом городе. Я полагаю, что вы не убедите
ни одного человека в этом аргументе. [Иб]о никто из македонян не будет вини[ть] тебя. Вы обязательно отомстите за преступление
(325), совершенное за границей. Рассматривая
цитадель Пеллы, возьмите его в свои руки —
если вы уклонитесь, мы сделаем это — и выгодно используйте бронзовую статую. Какое [это имеет значение? Если хотите, пропустите мимо ушей остальную часть письма. (330) Ибо он защищает это оскорбление перед Пердиккой и [н]апоминает о своей доброте к
Стефану и призывает его
[со]хранить свою [в]ражду против Антипатра. О,
[какое мастерски скрытое] з[ло]: ты [осмелился
(335) приехать в качестве посла афинян, после лишения их свободы, намереваясь
забрать то, что принадлежало Антипатру,
после отказа от его правления.
[Чем] ты сейчас занимаешься? В тишине, с глазами, как у (340) бронзовой статуи], ты выглядишь [бес]стыдно и [н]апряженно. Но я не писал, — говорит он, — писем. Перестань играть в ребенка. Они [случайно были получены] из царских архивов.
Как вы думаете, вы [говорите]
(345) толпе, которая, как это бывает], можно ли обмануть из–за суровости пассивно[стью и] [посредством] обмана? Но скажи мне: кто их написал? Я? Для ч[его] я стал бы твоим врагом? Ради себя, подумай об этом], таким образом, ты подтверждаешь, что это поддельные письма. Ибо если
(350) ты предпочитаешь, чтобы Антипатр казнил
тебя как совершенно невиновного в этом, неужели ты думаешь, что
он убил бы [тебя] без всякой причины? Ибо разве
ты не враг македонян? — Я совсем не такой? Только не это. Будучи в состоянии предотвратить тех, кто
(355) нападал (ибо разве вы не видите могущества денег
и множества городов?), Я знал о
твоих захваченных письмах, не говоря уже о том, что
они являются странным объектом для практики декламации.
Было ли необходимо произвести испытание [и] повествование
(360) и такой эскорт, — который проследовал сюда
из Афин, чтобы отправиться туда обратно, —
или разве трактирщик
или солдат, которому платят три обола,
не могли бы легко убить тебя ради случайной награды?
Или это была
(365) попытка купить тебя у тебя самого, просто оплатив стоимость деликатесов?
Но
даже если бы я написал (эти письма), — говорит он, — никто не должен убивать меня из–за закона, защищающего [послов]. Ты, по сути, [уже ставишь этот закон
(370) под сомнение и не делаешь] [действительным.] Ибо [ни у кого] нет
[закона], чтобы помочь [тем, кто]
[действует] против его [отечества] …
…этот человек в качестве посла (?)
…он обратился (?) …
(375) …незнакомцам (?), но
[таким образом] — никому: [ни] обычному божеству
[ни неправедному [человеку, который защ]ищает тех [граждан], которые больше всего святотатствуют.
Зная, что ты стремишься к тир[ании,]
(380) позаботились ли афиняне избрать посла?
Тогда того, что ты получил по незнанию,
у тебя не будет, как только откроется истина.
Ибо было бы [глупо ожидать сохранения того, что, как считалось ранее, было в силу] удержания поста
(385), как только поста больше не будет.
Это предположение, что они хотели сделать тебя официальным лицом и гражданином: ты был признан иностранцем. [Оставьте,] следовательно,
свой пост. Чего ты избегаешь? Сделай один раз
обмен на множество смертей, которые ты должен. Прекрати делать [все]
свои самые [лживые]
(390) трюки. Неужели ты не сможешь] остаться в живых? Сжальтся над несчастными, позволь Афинам взять] передышку,] пусть всегда взволнованная Греция] успокоится] в наших речах.
Ты будешь сидеть [тихо? Филипп не положил конец] (?) и (395) ты был врагом …
в Афинах
…
…
…
…
F 59: Demades of Athens, On the twelve years, 1-17
(1) Афиняне, вы черпаете из законов власть оправдывать и наказывать людей, которых обвиняют в суде. Ни врач не может квалифицированно лечить пациентов, если он не понял причины заболевания, ни присяжный заседатель не может справедливо проголосовать, если он логически не следовал утверждениям, выдвинутым на суде. (2) Поскольку я сам стал объектом враждебности ораторов, случилось так, что я нуждаюсь в вашей помощи, как нуждаюсь в помощи богов. Ибо они дискредитируют мою жизнь, думая представить мою речь как недостойную доверия. Жив я или мертв, ничего не значит. Ибо какое дело афинянам, если Демад станет жертвой? Слезы по поводу моей смерти прольет не солдат (ибо зачем ему это, если война увеличивает его шансы, в то время как мир его не питает), а тот, кто возделывает землю, и тот, кто путешествует по морю, и все, кто наслаждался спокойной жизнью, которой я укрепил Аттику, окружив границы земли не камнями, а безопасностью государства. (3) Господа присяжные заседатели, со многими, кто служит судьями, происходит нечто ужасное. Ибо, как болезнь глаз, которая затуманивает зрение, мешает человеку видеть то, что лежит перед ним, точно так же, проникая в умы судей, несправедливая речь не позволяет наблюдать истину из–за гнева. Следовательно, вам необходимо с осторожностью наблюдать за теми, кто был привлечен к суду, а не за истцами. Ибо последние, поскольку они говорят первыми, имеют судей в любом согласии, в то время как последние должны донести свое понимание до судей, в которых уже были вызван гневом. (4) Таким образом, если я кажусь вам ответственным за обвинения, осудите меня. Не щадите меня. Я не прошу прощения. Но если вы сочтете меня невиновным в этих обвинениях — по справедливости, по законам, по целесообразности, — не оставляйте меня на милость истцов. Если, умирая, я могу хоть немного способствовать общей безопасности, как говорят эти люди, я готов умереть. Ибо это благородное дело — завоевать общественное расположение собственной смертью, если такова потребность отечества, а не пристрастные рассуждения этих людей. (5) Клянусь богами, позвольте мне, афиняне, позвольте мне рассуждать, в соответствии с моими предпочтениями, с вами о юридических претензиях. Я верю, что у меня тоже есть сила помогать другим, но в этих обстоятельствах страх сдерживает мою речь. Кроме этого, я боюсь быть осужденным не на основании фактов, а только из–за клеветы заявителей, которая, вместо того, чтобы привлекать правонарушителей к ответственности, естественным образом падает на тех, кто отличается способностью произносить речи и совершать поступки. (6) Моя надежда на вас оправдана, ибо желание слушателей добиться справедливости будет иметь немалое значение, чтобы склонить чашу весов обвиняемого в пользу его оправдания. Если мне посчастливится заполучить его, я разберусь со всей клеветой. Но без этого ни слова, ни законы, ни правда фактов не могут спасти того, кто был несправедливо привлечен к суду. Вы не в неведении о том, как часто считалось, что многие истцы говорят справедливо на основании обвинения, но как только защита представила свою сторону, выяснилось, что они выдвигают ложные обвинения. Я убежден, что именно это будет ждать этих людей сейчас, если только вы решите выслушать их с благожелательностью. (7) Поскольку они пытались выдвинуть обвинения против остальной части моей политики, я хочу кратко рассказать об этом, а затем, таким образом, вернуться к остальной части моей защиты, чтобы их клевета не ускользнула от вашего внимания. Я родился у своего отца (Демея), афинянина, как знают старшие из вас. И первую часть своей жизни я жил как мог лучше, чтобы не причинять зла Народу в целом и не обижать никого из граждан, всегда стараясь преодолеть бедность собственным трудом. (8) В то время как бедность несет в себе определенные неудобства и трудности, она не приносит с собой никакого стыда, поскольку, я полагаю, у многих людей нищета свидетельствует не о плохом характере, а о неблагоприятной судьбе. Когда я занялся общественными делами, я вложил свои усилия не в судебные процессы и профессию написания речей, а в откровенные выступления с трибуны, что делает жизнь ораторов опасной, но для тех, кто осторожен, это дает самый большой шанс на успех. Ибо безопасность отечества не должна подводить вместе с благосклонностью, которой пользуется оратор. (9) Моим свидетелем является погребение тысячи афинян, за которыми ухаживали руки наших врагов, — руки, которые я превратил из вражды в дружбу по отношению к мертвым. Вслед за этим, взяв на себя управление делами, я двинулся на заключение мира. Я согласен. Я также дал почести Филиппу. Я этого не отрицаю. За то, что вы выдвинули эти предложения, я отдал вам две тысячи афинских пленников без уплаты выкупа, тела тысячи граждан, не сделав запроса через вестника, и Ороп без отправки посольства. (10) Рука, написавшая эти предложения, была сжата не подарком македонцев, как утверждают эти люди, а необходимостью момента, интересами отечества и человечностью царя. Ибо он вступил в битву как враг, но покинул поле боя как друг, наградив призом победителей тех, кто проиграл. (11) Затем снова наступил второй кризис для города (ибо я намеренно забываю о сопутствующих опасностях) — и все остальные жители Греции выдвигали Александра на пост лидера и, переделав его в своих указах, они спровоцировали дух молодого и амбициозного человека на чрезмерные действия. Мы и спартанцы остались «защитой безопасности», не имея ни больших денег, ни запасов вооружения, ни режимов <кавалерии и> пехоты, но великую тоску, но слабую и смиренную власть. (12) Ибо битва при Левктре лишила спартанцев их могущества, и Эврот, который ранее был вне досягаемости вражеской трубы, увидел, как фиванцы расположились лагерем на спартанской земле. Ибо фиванцы срезали цветение Спарты и запечатали цветение юношей, установленные границы Спарты, погребальным пеплом. Что касается наших ресурсов, то они были сведены на нет войной, а несчастье погибших разрушило надежду тех, кто был жив. (13) Самым большим ограничением для фиванцев был македонский гарнизон: из–за этого им не только связали руки, но даже лишили свободы слова. На время похоронили власть фиванцев вместе с телом Эпаминонда. В полном расцвете были тела македонян, которых в их надеждах судьба уже вела через море ради персидских царских знаков отличия и богатств. (14) В то время Демосфен также решил начать войну, давая согражданам советы, красивые на словах, но не предлагающие никакой безопасности на самом деле. Когда враг расположился лагерем близ Аттики, и когда страна закрылась в городе, и когда город, к которому все стремятся и которым все восхищаются, был заполнен коровами, овцами (и свиньями), как деревня, в то время как надежды на помощь ни с какой стороны не было, я решил заключить мир. (15) Я признаю это и заявляю, что это было сделано благородным и целесообразным образом. Ибо лучше избегать приближающегося облака, чем быть сметенным стремительным потоком. Я верю, афиняне, что прискорбные обстоятельства не породят в вас никакой вражды ко мне. Ибо я не властен над судьбой, но удача властна над жизнью, что делает ее опасной. Консультанта, как и врача, не следует считать причиной болезни, но он должен получить плату за лечение. (16) Поэтому, оставляя в стороне то, что произошло по посторонним причинам, просто наблюдайте за моей голой политикой в отношении ее достижений. Затем, после этого, с городом случилась третья опасность, самая страшная из всех, которая больше не была послана нам судьбой, а навлеклась на нас политиками того времени. (17) И вспомните, что я сделал, когда Демосфен и Ликург совместно побеждали македонян среди трибаллов, выставив тело Александра на помост, чтобы мы могли его увидеть; когда они успокоили фиванских изгнанников, которые присутствовали среди Народа, благовидными словами, пробуждая умы к надежде на свободу, и сказали, что я был мрачен и огорчен, потому что я не присоединился к одобрению …
F 60: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Сообщив суду о том, что его оскорбили в гостинице, (Демад) представил владельцев гостиниц в качестве свидетелей. Когда представители другой стороны сказали, что этим людям нельзя доверять, он ответил: «Ну, таково было место, в котором было нанесено оскорбление. Если бы меня оскорбили внутри Троянского коня, я бы призвал благородных Менелая, Диомеда и Одиссея в свидетели для вас».
F 61: Demades of Athens, Excerpta palatine
Это не из–за того что я получил золото, как утверждают эти люди, а по следующей причине.
F 62: Demades of Athens, Excerpta palatine
Гнев тех, с кем поступили несправедливо, утихает всякий раз, когда виновный воздерживается от споров и делает того, с кем поступили несправедливо, судьей проявленной к нему благосклонности.
F 63: Demades of Athens, Excerpta palatine
Исследуйте истину в свете событий и не придавайте больше значения ложным обвинениям, чем общепринятым фактам.
F 64: Demades of Athens, Excerpta palatine
Поэтому самым суровым суждением, по–видимому, является то, которому кто–то подвергается в мирное время за то, что он сделал во время войны. Ибо каждый судит об этом со ссылкой на нынешнее спокойствие, а не на опасность, которая миновала. И все же, если мы не принимаем во внимание кризис, мы также устраняем оправдание для действий.
F 65: Demades of Athens, Excerpta palatine
Каждое преступление рассматривается по–своему. Некоторые из них требуют рассмотрения Советом Ареопага, некоторые–судами меньшей инстанции, другие-Гелиеей. Все они различаются по названию, обстоятельствам, времени, наказанию, процедуре и количеству присяжных.
F 66: Demades of Athens, Excerpta palatine
Те, кто клевещет на меня, выдвигают необоснованные обвинения. Они не обвиняют меня в заговоре, ибо их злодейство не связано никакой клятвой. Но решение присяжных заседателей определяется присягой.
F 67: Demades of Athens, Excerpta palatine
Несправедливый суд отличается от несправедливого наказания только по названию.
F 68: Demades of Athens, Excerpta palatine
Дело не только в том, что спасение человека, находящегося в опасности, должно послужить топливом для злонамеренных обвинений тех, кто отказался от всех принципов, и не в том, что обвинение, основанное на историях, должно быть более сильным, чем защита, основанная на фактах.
F 69: Diodoros of Sicily, Historical Library, 10, 9, 1
Пиѳагор, в дополнение к другим предписаниям, повелел своим ученикам редко клясться, но дав клятву, хранить её и заботиться о её полном выполнении. И что они никогда не должны отвечать так же как Лисандр Лакедемонянин и Демад Аѳинянин, из которых первый однажды заявил, что мальчики должны быть обмануты в кости, а мужчины в клятве, а Демад подтвердил, что в случае присяги, как и во всех других делах, необходимо выбрать наиболее выгодное условие, и что он сам наблюдал, что клятвопреступник немедленно оказывался в выгодном положении, в то время как человек, который сдержал свою клятву, терял свою собственность. Тот и другой смотрели на присягу не как на основу добросовестности, а как на как средство дурачить и доставить себе позорную прибыль.
F 70: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 30, 7
Справляя свадьбу своего сына Демеи, он сказал: «Когда я, сынок, женился на твоей матери, этого не заметил даже сосед, а с расходами по твоей женитьбе мне бы не справиться без помощи царей и властителей».
F 71: Stobaios, Ioannes, Anthologium, 74, 56
Демад сказал, что скромность — оплот красоты.
F 72: MS Baroccianus 143
Демад: «Вам лучше попытаться оставить (своих) сыновей назидательными, чем богатыми».
F 73: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Когда некий юноша сурово отчитал его, он сказал: «Молодой человек, твой язык не у тебя во рту, а в борделе».
F 74: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Он сказал, что упрек (это то же самое, что) поднятый кнут для людей.
F 75: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Когда кто–то спросил его о том, что он сделал с деньгами, полученными из Македонии, он уклонился от ответа, указав на свой живот и интимные части тела (и сказав:) «Чего может быть достаточно для этого?»
F 76: Codex Vindobonensis theologicus graecus 149
Когда его упрекали в том, что он воспитал только одного сына, он ответил: «Лучше оставить одного триерарха, чем десять гребцов».
F 77: Gnomologium Vaticanum
Когда кто–то, кто хотел жениться на его дочери, спросил его, благородна ли она, он ответил: «Как любовница она позорна, но как жена она благородна».
F 78: Metochites, Carmina, 1
И в Афинах оратор Демад, несомненно, умолял о добром суждении тех, для кого он вел государственные дела, как бы управляя кораблекрушением их отечества. Но что, скажите на милость, должен сказать он или я, когда мне теперь поручают дела такого рода–как Гестий сшивает сандалию, и он надевает ее так же, как Аристагор, — с которыми мне приходится работать?
F 79: Demades of Athens, Excerpta palatine
Дочери Эрехтея, благодаря благородству добродетели, одержали победу над женской слабостью в своих сердцах. Преданность земле, которая вырастила их, сделала мужественными (несмотря на?) хрупкость их натуры.
F 80: Demades of Athens, Excerpta palatine
Старики боятся смерти на закате жизни.
F 81: Demetrios of Phaleron On Style 283.
Вот образчик его стиля: «Александр не умер, афиняне, иначе бы весь мир почуял запах его трупа». Выражение «почуял запах» вместо «узнал» одновременно и иносказание, и гипербола. А то, что весь мир должен узнать о смерти Александра, — это намек (emphasis) на его могущество
F 82: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 22, 5
Первым, кто сообщил афинянам о смерти Александра, был Асклепиад, сын Гиппарха; Демад советовал не давать веры его словам, потому, дескать, что будь это так, запах тления уже давно наполнил бы всю вселенную…
F 83: Demetrios of Phaleron On Style 284.
«Македоняне, потеряв Александра, по силе стали равны киклопу, потерявшему глаз»
F 84: Plutarch (Ploutarchos), Life of Galba, 1, 5
Демад после смерти Александра сравнил македонское войско с ослепленным Киклопом, наблюдая, как много беспорядочных и бессмысленных движений оно совершает.
F 85: Plutarch (Ploutarchos), Sayings of Kings and Commanders, 181f
Когда он умер, оратор Демад сказал: «Нынче у македонян такое безначалие, что стан их похож на киклопа, которому выкололи глаз!»
F 86: Demetrios of Phaleron On Style 285
И снова в другом месте мы читаем: «И это уже не государство морских побед, каким оно было при наших предках, а какая–то дряхлая старуха, шаркающая подвязанными сандалиями и прихлебывающая свой горячительный напиток»
F 87: Plutarch (Ploutarchos), Cleomenes, 48
Вот и Демад, когда афиняне требовали спустить на воду новые триеры и набрать для них людей, а денег в казне не было, заметил: «Сперва надо замесить хлеб, а потом уж высматривать, свободно ли место на носу».
F 88: Plutarch (Ploutarchos), Phokion, 1, 1
Оратор Демад, который угодничеством перед македонянами и Антипатром приобрел в Афинах большую силу, но часто бывал вынужден выступать вопреки достоинству и обычаям своего города, любил оправдывать себя тем, что управляет лишь обломками государственного корабля.
F 89: Plutarch Precepts of Statecraft
Пословицам, историческим примерам, преданиям и сравнениям в речах государственных принадлежит более места, чем в судебных; используемые умеренно и к месту, оказываются они весьма действенными — таковы слова оратора: «Не дайте Элладе окриветь!», или Демада о том, что он управляет обломками государственного корабля…
F 90: Plutarch (Ploutarchos), Solon, 17, 3
Поэтому впоследствии славилось выражение Демада, что Драконт написал законы не чернилами, а кровью.
F 91: Tzetzes, Ioannes, Chiliades, 5, 342-349
Драконт был первым законодателем в Афинах, / установившим смерть в качестве наказания за все обвинения, включая даже кражу / и назначившим без жалости. / Следовательно, позже оратор Демад, украшенный приятной внешностью, / и еще более украшенный остроумными острыми выражениями, / стал очень популярным, сказав в суде: / «Похоже, о судьи, что Драко законодатель / написал свои законы не черными чернилами, а кровью».
F 92: Plutarch (Ploutarchos), Demosthenes, 13, 3
Он не был похож ни на Демада, который, пытаясь оправдать перемену в своих убеждениях, говорил, что себе самому он противоречил часто, но благу государства — никогда
F 93: Plutarch (Ploutarchos), Sayings of Kings and Commanders, 191e
Агид Младший на слова Демада, будто лаконские мечи такие короткие, что именно их глотают фокусники, ответил так: «Но лакедемонянам их довольно, чтоб достать до врагов!»
F 94: Plutarch Sayings of the Spartans 6.1.
Демад утверждал, что глотающие мечи фокусники всегда предпочитают спартанские, потому что они самые короткие. На это Агид Младший сказал: «А все–таки спартанцы достают и этими мечами до врагов».
F 95: Plutarch The Advice on How to Keep Well
Демад сказал афинянам, которые были в воинственном настроении в неподходящий момент, что они никогда не голосуют за мир, кроме как в траурных одеждах.
F 96: Plutarch Platonic questions
как сказал Демад: «Деньги на зрелища — клей демократии»
F 97: Gellius, Aulus, Attic Nights XI 10 (6)
Вот так обстояли дела в Греции, где некогда [один] трагический актер похвалялся тем, что за одну пьесу ему заплатили целый талант. В ответ на это Демад, красноречивейший человек своего города, как говорят, сказал: «Тебе кажется удивительным, что ты заработал один талант за то, что говорил? Я же за то, что хранил молчание, получил от царя десять талантов“.
F 98: Athenaios, Deipnosophists, 3, 99d
Оратор Демад называл Эгину «бельмом Пирея», Самос «осколком Города (Афин)», юношество «весной народа», стены «платьем города», а глашатая «общественным петухом афинян». Этот же ловец слов даже женщину, имевшую задержку месячных, называл «нечистой».
F 99: Maximus Confessor, Loci communes, 43
Большая благодарность подобает тем врачам, которые предупреждают приближающуюся болезнь, чем тем, которые заботятся о страдающих и больных. Ведь лучше быть избавленным от зла, чем, страдая, долго от него избавляться.
F 100: Maximus Confessor, Loci communes, 51
Демад: Самая могущественная демократия–это та, в которой все боятся закона, как тирана. Для рабов необходимость–закон, для свободных людей закон–необходимость.
F 101: Gregory Metropolitan of Corinth
И когда его спросили: «Каким же образом мы тогда будем воевать?» Демад ответил: «Тогда каким же образом мы принесем мир?»
F 102: Anonymous Seguerianus
Он (т. е. протесис) также используется для мейоза, как у Демада: «Диоскуры захватили дочерей Левкиппа, Александр (захватил) Елену, и через это война пришла к грекам, и теперь дочь содержателя борделя была схвачена.»
F 103: Gnomologium Vaticanum
Оратор Демад, когда некоторые люди убеждали его отказаться от государственной мудрости и призывали его к возделыванию земли, сказал: «Для меня предпочтительнее возделывать место на трибуне оратора, чем всю Аттику».
F 104: Demades of Athens, Excerpta palatine
Нас огорчает не дача взятки, а действия человека, который ее берет, если они направлены против наших интересов.
F 105: Demades of Athens, Excerpta palatine
С этими словами он поднимает головню войны, и враг становится лагерем у ворот.
F 106: Demades of Athens, Excerpta palatine
Он решил войну кровопролитием.
F 107: Demades of Athens, Excerpta palatine
Его союзником было подозрение.
F 108: Demades of Athens, Excerpta palatine
Они похоронили посланников в колодце, благородном в той мере, в какой они придерживались своего решения, но нечестивом в исполнении наказания.
F 109: Demades of Athens, Excerpta palatine
Спарта была измучена страданиями.
F 110: Demades of Athens, Excerpta palatine
Они пришли к ясному осознанию изменчивости жизни политика, неопределенности будущего, разнообразия перемен в судьбе и трудности оценки кризисов, которые держат Грецию в своих тисках. Таким образом, закон, который они планировали использовать против других …
F 111: Demades of Athens, Excerpta palatine
Не я давал советы по этому поводу: моя страна, обстоятельства, положение дел сочли мой голос достойным того, чтобы воплотить это в жизнь. Поэтому несправедливо возлагать на консультанта ответственность за обстоятельства и события, вызванные судьбой.
F 112: Demades of Athens, Excerpta palatine
Он осветил Грецию огнем войны.
F 113: Demades of Athens, Excerpta palatine
Варвар поверил этой речи, не вникая в ее смысл. Ибо его уши истолковали послание так, чтобы оно соответствовало его собственному удовольствию, а не истине. Но это была не праздная речь, ибо за ней последовали тяжкие дела.
F 114: Demades of Athens, Excerpta palatine
Я ненавижу народных лидеров, потому что они беспокоят народ и разрушают мир, плод моей администрации, указом в пользу войны.
F 115: Demades of Athens, Excerpta palatine
Покинув свой город, наши предки держали море как город. Морская катастрофа разрушила и сухопутную армию.
F 116: Demades of Athens, Excerpta palatine
Свобода не защищает себя от шпиона.
F 117: Demades of Athens, Excerpta palatine
Перемены, которым подвержены дела, коварны и непрестанны.
F 118: Demades of Athens, Excerpta palatine
Ты поставишь над ними время, выступая в качестве глашатая.
F 119: Demades of Athens, Excerpta palatine
Ибо могущество государства и гордость Греции все еще были на высоте, и удача благоволила Народу. Но теперь каждый элемент ценности в политическом мире подвергнут остракизму, а подколенные сухожилия городов устранены; жизнь людей склонилась к расслаблению и роскоши, средств для достижения согласия больше нет, и надежды наших друзей оказались тщетными.
F 120: Demades of Athens, Excerpta palatine
Война, как облако, угрожала Европе со всех сторон, подавляя мое право высказывать свое мнение в Ассамблее и лишая меня всякой возможности свободно и благородно высказываться.
F 121: Demades of Athens, Excerpta palatine
Страх войны, как и темнота, не представляет того же аспекта, когда она противостоит нам, что и тогда, когда ее удалось предотвратить.
F 122: Demades of Athens, Excerpta palatine
Они предполагают, что из–за них я утону.
F 123: Demades of Athens, Excerpta palatini
Греция стала одноглазой, когда был разрушен город фиванцев.