Введение

Все специалисты по античной культуре (литературоведы, историки, эпиграфисты, искусствоведы, специалисты по мифологии и лингвисты) широко пользуются Павсанием как источником самых разнообразных сведений, зачастую сохранившихся у него одного, но мало кто задумывается над тем, что представляет собой автор, собравший эти сведения, как таковой. Вместе с тем «весь дух марксизма, вся его система требует, — как указывает В. И. Ленин, — чтобы каждое положение рассматривалось лишь (а) исторически, (ß) лишь в связи с другими, (γ) лишь в связи с конкретным опытом истории»[1]. Один из основных принципов источниковедения, бесспорно, заключается именно в том, чтобы рассматривать каждое положение, содержащееся в тексте каждого данного автора, лишь в связи с другими. Применительно к Павсанию, однако, такой подход до сих пор разработан не был. Со времени У. Виламовица, который назвал «Описание Эллады» «рудником бесценных сведений» [2], из которого каждый не задумываясь извлекает именно то, что ему нужно, в сущности, мало что изменилось. Такое отношение к Павсанию, при котором исследователя интересует не писатель, а только сообщаемый им факт, значительно снижает ценность содержащегося в «Описании Эллады» материала, ибо при таком подходе остается неясно, под каким углом зрения Павсаний смотрел на свой материал, какими критериями он руководствовался при его отборе (почему в его сочинение попало то, а не другое).
Разнообразный материал, содержащийся в «Описании Эллады», хорошо и неоднократно прокомментирован, тогда как это сочинение само по себе изучено недостаточно. Несмотря на то что данные Павсания используются повсюду, вопрос о том, что представлял он собою как историк и какими идеями руководствовался при работе над своим трудом, до сих пор практически не изучен. Тогда как никто не пользуется сообщениями Геродота, Фукидида или Полибия, абстрагируясь от личности этих авторов, их политических взглядов, и в первую очередь от тех задач, которые ставили перед собой эти писатели, работая над своими произведениями, поскольку это во многом сведет на нет ценность их сообщений, применительно к Павсанию имеет место именно такой подход. В какой–то мере это связано с тем, что Павсаний давно отнесен к числу тех второстепенных писателей, которые не представляют собой интереса как таковые. В этом есть доля истины: Павсаний, бесспорно, писатель умеренного дарования, сравнивать его с Геродотом или Полибием бессмысленно, но, тем не менее, он обладает ничуть не меньшей индивидуальностью, чем последние. А поэтому правильная оценка его сообщений и их достоверности возможна только на основе внимательного его рассмотрения как писателя и историка.
Только поняв задачи, которые ставил Павсаний перед собой, разобравшись в его отношении к своим предшественникам (прежде всего к периэгетам и парадоксографам эпохи эллинизма) и выявив основные этапы творческой истории сочинения Павсания и особенности его мировоззрения, только проанализировав, что представляет собой Павсаний (современник Антонинов и второй софистики) в общем контексте его эпохи, историк сможет в полной мере использовать «Описание Эллады» как исторический источник. Вот почему необходима настоящая работа.


[1] Ленин В. И. Письмо к И. Ф. Арманд от 30 ноября 1916 г. // Полное собрание сочинений. 5‑е изд. Т. 49. М., 1970. С. 329.
[2] Wilamowitz–Möllendoiff U. Die griechische Litteratur des Altertums // Die griechische und lateinische Litteratur und Sprache. Leipzig; B., 1912. S. 163.