Arr., An. VI 28, 2-4

ταῦτα δὲ οὔτε Πτολεμαῖος ὁ Λάγου οὔτε Ἀριστόβουλος ὁ Ἀριστοβούλου ἀνέγραψαν οὐδέ τις ἄλλος ὅντινα ἱκανὸν ἄν τις ποιήσαιτο τεκμηριῶσαι ὑπὲρ τῶν τοιῶνδε, καί μοι ὡς οὐ πιστὰ ἀναγεγράφθαι ἐξήρκεσαν. ἀλλὰ ἐκεῖνα ἤδη Ἀριστοβούλῳ ἑπόμενος ξυγγράφω, θῦσαι ἐν Καρμανίᾳ Ἀλέξανδρον χαριστήρια τῆς κατ’ Ἰνδῶν νίκης καὶ ὑπὲρ τῆς στρατιᾶς, ὅτι ἀπεσώθη ἐκ Γαδρωσίων, καὶ ἀγῶνα διαθεῖναι μουσικόν τε καὶ γυμνικόν· καταλέξαι δὲ καὶ Πευκέσταν ἐς τοὺς σωματοφύλακας, ἤδη μὲν ἐγνωκότα σατράπην καταστῆσαι τῆς Περσίδος, ἐθέλοντα δὲ πρὸ τῆς σατραπείας μηδὲ ταύτης τῆς τιμῆς καὶ πίστεως ἀπείρατον εἶναι ἐπὶ τῷ ἐν Μαλλοῖς ἔργῳ· εἶναι δὲ αὐτῷ ἑπτὰ εἰς τότε σωματοφύλακας, Λεοννάτον Ἀντέου, Ἡφαιστίωνα τὸν Ἀμύντορος, Λυσίμαχον Ἀγαθοκλέους, Ἀριστόνουν Πεισαίου, τούτους μὲν Πελλαίους, Περδίκκαν δὲ Ὀρόντου ἐκ τῆς Ὀρεστίδος, Πτολεμαῖον δὲ Λάγου καὶ Πείθωνα Κρατεύα Ἐορδαίους· ὄγδοον δὲ προσγενέσθαι αὐτοῖς Πευκέσταν τὸν Ἀλεξάνδρου ὑπερασπίσαντα.

Ни Птолемей, сын Лага, ни Аристобул, сын Аристобула, не зарегистрировали [вакхического шествия через Карманию], да и нет никакого другого источника, которого я мог бы считать здесь надежным свидетелем; поэтому для меня достаточно будет записать событие, хотя оно не заслуживает доверия. Но сейчас я приведу материал, следуя Аристобулу. Александр принес жертву в Кармании в благодарность за победу над индами и за спасение своей армии в Гедросии, а также отпраздновал музыкальное и спортивное состязания. Он записал Певкесту в число царских телохранителей, хотя уже решил назначить его сатрапом Персии, потому что хотел, чтобы тот принял этот знак почести и жест доброй воли в качестве награды за свой героический поступок у маллов, прежде чем он получил сатрапию. До этого момента у него было семь царских телохранителей: Леоннат, сын Антея, Гефестион, сын Аминтора, Лисимах, сын Агафокла, Аристоной, сын Писея (эти люди были из Пеллы), Пердикка, сын Оронта, из Орестиды, Птолемей, сын Лага, и Пифон, сын Кратевы, оба из Эордеи. К ним он добавил восьмым Певкесту, который прикрывал его своим щитом

Фрагмент относится к 325 году, когда Александр и его армия в ходе обратного пути из Индии переправившись через пустыню Гедросии, прибыли в Карманию [1]. Кратер также присоединился к ним здесь, прибыв со своими войсками из Арахосии [2].
В этом фрагменте Арриана Аристобул упоминается дважды, сперва в связи с Птолемеем: Арриан подчеркивает, что оба автора не сообщают о некоторых эпизодах, связанных с пребыванием Александра в Кармании. Что это были за эпизоды, Арриан объяснил чуть раньше: по словам авторов, которые не уточняются, Александр пересекал Карманию, возлежа с этерами на двух крытых и соединенных вместе повозках, в сопровождении звуков флейт; солдаты, перешучиваясь, следовали с венками на головах и ели то, что карманы приготовили для них на обочине дороги. По мнению этих авторов, которых Арриан не упоминает, этот праздник был задуман самим Александром в подражание Дионису, который, как гласит история, после покорения индов пересек в шествии большую часть Азии; Дионис по этому случаю получил эпитет "триамб", и поэтому торжественные процессии после победы на войне называются триумфами.
Эпизод повторяется в других источниках. Плутарх утверждает, что из Гедросии Александр "двигался в вакхической процессии в течение семи дней через Карманию" [3]. Затем биограф продолжает описывать пиры, которые задавались ночью и днем на платформе, запряженной восьмеркой лошадей, музыку и песни, сопровождающие процессию, и кутежи солдат, которые носили венки. Рассказ Плутарха более подробен, чем сообщение Арриана, хотя желание Александра брать пример с Диониса прямо не упоминается. Кроме того, биограф не указывает свой источник [4].
В более краткой форме эпизод появляется также у Диодора, который, подобно Плутарху, утверждает, что праздничная процессия пересекала регион в течение семи дней [5].
Подробно останавливается на эпизоде Курций Руф, который, как и Арриан, подчеркивает желание Александра подражать Либеру и его триумфу [6]. И снова процессия, богатая и роскошная, длилась семь дней. Более того, Курций прямо осуждает эти праздники, которые по его мнению не к лицу армии, которая еще не полностью подчинила встречавшееся на ее пути население [7].
Ни Плутарх, ни Диодор, ни Курций Руф не указывают, откуда они узнают об этих событиях. Наличие эпизода с дионисийским кортежом в этих трех источниках позволяет предположить, что он был взят из работы Клитарха.
Эпизод с вакхическим кортежом также упоминается в двух других источниках, в которых, однако, не говорится прямо о пребывании македонской армии в Кармании. Афиней в вышеупомянутой части Дейпнософистов, посвященной алкоголизму, останавливается на употреблении вина на востоке [8]. Так он говорит [9]:
"Пьянство Александра, как говорит Каристий Пергамский в "Исторических записках", заходило настолько далеко, что он бражничал в повозке, влекомой ослами".
Имеется очень мало информации о Каристии Пергамском, который, вероятно, жил в конце второго века, как и о его историографической работе, основным передатчиком которой является Афиней [10]. Приведенный здесь эпизод относится к пребыванию Александра в Кармании на основе его нахождения в повозке, запряженной ослами, которые, согласно сообщениям Страбона, были наиболее часто используемыми жителями региона буксирными животными [11]. Во фрагменте нет упоминания о Дионисе, а только о κωμάζειν, «пьяном разгуле» Александра.
Еще одним свидетельством является место у Феофраста. И в этом случае нет точных указаний на контекст: говорится, что также Александр, возвращаясь из экспедиции, был увенчан плющом вместе со своими солдатами [12]. Эти данные подтверждаются Плинием, который привел отрывок из Феофраста, и подтвердил, что Александр вернулся из Индии, увенчанный плющом "в подражание Отцу Либеру" [13].
Также Арриан, как мы видели, хотя и считает это событие выдумкой, поскольку оно не подтверждается свидетельствами Аристобула и Птолемея, упоминает об этом дионисийском шествии, чтобы завершить тему, что свидетельствует о том, что этой версии событий в Кармании повезло гораздо больше, чем версии, приписываемой Аррианом Аристобулу и содержащейся во второй части фрагмента 50.
Согласно Аристобулу, действительно, Александр, прибыв в Карманию, принес жертвы богам и организовал гимнастические и музыкальные соревнования (ἀγῶνα … μουσικόν τε καὶ γυμνικόν).
Празднование с жертвоприношениями и, в то же время, учреждение игр по случаю побед, если взглянуть на то, что говорят источники, не является одной из наиболее распространенных практик, которым следовал Александр во время азиатской экспедиции. Другое упоминание об этой практике встречается после победы над Пором: Арриан сообщает, что Александр, победив индийского царя, воздал почести павшим и принес богам обычные жертвы за победу, устроив гимнастические и конные игры на берегу Гидаспа [14]. Отрывок, однако, мало совпадает с тем, что сообщал Аристобул, и поэтому невозможно сопоставить точнее.
Следует отметить, что о создании игр упоминают и другие источники: Диодор сообщает, что в городе Салмунт, также в Кармании, Александр организовал театральные фестивали [15]; Плутарх рассказывает о хоровых конкурсах и победе Багоя, любовника Александра, в танцевальном состязании [16].
Наконец, в "Индике", в пассаже, который восходит к Неарху, Арриан упоминает жертвы, которые Александр принес в благодарность за спасение армии после прибытия флота; эти жертвы были принесены Зевсу Спасителю, Аполлону–Защитнику, Посейдону и всем морским божествам, и, кроме того, были организованы гимнастический и музыкальный агоны и процессия [17].
Очевидно, что все источники, даже с отмеченными различиями, упоминают праздники в Кармании, вероятно, по поводу выхода из пустыни Гедросии и воссоединения всей армии. Источники упоминают об одном или нескольких из следующих эпизодов: семидневная вакхическая процессия, желание Александра подражать Дионису и его триумфу, благодарственные жертвы и учреждение агонов по этому случаю. Аристобул сообщает лишь о жертвах и агонах, и можно утверждать, что остальное из перечисленного в его работе отсутствовало.
В сравнении с анонимной версией, взятой у Плутарха, Диодора и Курция Руфа, в рассказе Аристобула дионисийский компонент полностью отсутствует, как и любые упоминания об излишествах или кутежах Александра и его людей. Это может быть связано с желанием не выставлять правителя в плохом свете и, в частности, не подчеркивать его склонность к пьянству.
Следовательно, если, как указали критики, прямая ссылка на Диониса и триумф может быть более поздней выдумкой (раз они не упоминаются ни у цитируемых историков Александра, ни у Диодора), вероятно, что великолепная процессия, в которой царь и армия превзошли себя даже в пьянстве, то если это действительно произошло, об этом не сообщали Аристобул и Птолемей, потому что это не отвечало образу македонского правителя, который должен был выйти из их работ.
Наконец, есть третья часть фрагмента, относящаяся к Аристобулу, потому что Арриан продолжает использовать косвенную речь. Эта часть касается включения Певкесты в число телохранителей Александра и решения назначить его сатрапом Персии. Интересно отметить, что Аристобул сообщает, что решение царя оказать эту честь Певкесте вытекает из поведения этого последнего в деле против маллов: на это, очевидно, указывает факт, что Певкеста спас Александра, прикрыв его своим щитом, когда царь оказался в окружении врагов во время нападения на один из городов маллов.
Следовательно, можно утверждать, что Аристобул, чья частичная версия этого эпизода содержится в отрывке из книги Плутарха «De fortuna aut virtute Alexandri Magni», назвал Певесту спасителем Александра. Термин σωματοφύλαξ, «телохранитель», указывает здесь на «группу из семи дворян, которые формировали окружение царя и заботились о его личности не только на войне, но и при дворе». Арриан использует этот термин также для обозначения группы гипаспистов, но это не относилось к Аристобулу [18].
Историк из Кассандрии приводит единственный полный список телохранителей, хотя он конкретно принадлежит 325 году. Вот имена, переданные Аристобулом: Леоннат, сын Антея; Гефестион, сын Аминты; Лисимах, сын Агафокла; Аристоной, сын Писея: все они, согласно Аристобулу, происходит из Пеллы; затем следуют: Пердикка, сын Оронта, из Орестиды; Птолемей, сын Лага, и Пифон, сын Кратевы, из Эордеи.
Леоннат появляется в другом фрагменте Аристобула как посланный Александром к матери и жене Дария, чтобы объявить, что персидский царь не умер. Поэтому вероятно, что он был человеком, хорошо известным историку из Кассандрии. Известны Гефестион и Лисимах, а также Пердикка [19]. Пифон менее известен: он был триерархом флота, плывшего по Гидаспу. После смерти Александра он поддерживал Пердикку и стал сатрапом Мидии. Он был убит Антигоном в 315 г. [20] Все персонажи, упомянутые Аристобулом, из–за роли, которую они сыграли в экспедиции Александра или в жизни государя, заслужили должности соматофилака.
Поэтому Певкеста будет восьмым телохранителем, хотя его должность будет только почетной и временной, потому что Александр уже решил поручить ему персидскую сатрапию, а обе должности не могли совмещаться.
Факт, что, по словам Аристобула, уже в Кармании Александр намеревался назначить Певкесту сатрапом Персии, приводит к убеждению, что царь уже услышал о смерти Фрасаорта и о самопровозглашении сатрапом Орксина [21]. В более позднем отрывке, однако, Арриан сообщает, что Александр, достигнув границ Персии, обнаружил, что Фрасаорт умер от болезни, когда македонская армия еще находилась в Индии, и что к власти пришел Орксин [22]. Фрагмент Аристобула указывает, что еще до прибытия в Персию Александр решил назначить Певкесту сатрапом региона: поскольку Арриан позже заявляет, что македонский царь узнал о кончине предыдущего сатрапа только тогда, когда он вошел в регион, мы можем думать, что Александр был готов свергнуть Фрасаорта, чтобы назначить важную сатрапию Певкесте [23].
Эта вторая часть фрагмента 50 важна, потому что она демонстрирует внимание Аристобула к подробностям военного устройства, и историк из Кассандрии остается единственным источником, который приводит полный и заслуживающий доверия список телохранителей, сопровождавших Александра.

---

[1] Кармания соответствует нынешнему Керману, региону Южного Ирана. По словам Страбона, Кармания граничит на востоке с Гедросией, на юге с Персидским заливом, на Западе с Персией и на севере с Парфией. Автор Географии также подчеркивает ее плодородие и сообщает о некоторых обычаях населения, указывая на то, что кармании были воинственным народом (XV 2, 14). Арриан также говорит о Кармании в Индике, упоминая, в свою очередь, о плодовитости и многоводности региона (32, 4).
[2] Arr., An. VI 28, 5. анахронизм этого этиологического объяснения подчеркивался критиками. П. Гуковский утверждает, что Александр–Дионис, представленный прежде всего Курцием Руфусом и Плутархом, возможно, был последующей перепевкой на основе некоторых триумфов, вроде Птолемея Филадельфа в 271/0 г. и подражавшего Дионису Антония.
[3] Plut., Alex. 67, 1.
[4] Plut., Alex. 67.
[5] Diod. XVII 106, 1.
[6] Было выдвинуто предположение, что связь между Александром и Дионисом — Отцом Либером (который не появляется у Диодора) является более поздней переработкой (вероятно, императорского периода) клитархова материала.
[7] Curt. Ruf. IX 10, 24-29.
[8] Ath. X 44, 434.
[9] Ath. X 45, 434f.
[10] FHG IV F 4.
[11] Strab. XV 2, 14.
[12] Thphr., HP IV 4, 1: «Говорят, что плющ и оливковое дерево не растут в Азии в той части Сирии, которая находится на расстоянии более пяти дней от моря. Однако в Индии плющ появляется на горе под названием Мер, куда, по их словам, прибыл Дионис. Поэтому говорят, что и Александр, возвращаясь из экспедиции, был увенчан плющом, он сам и его армия». Отрывок представляет небольшую текстовую проблему. Здесь мы решили перевести "из экспедиции", следуя чтению большинства рукописей, а не "из Индии", как стоит в альдинской редакции (1495-1498) и в издании Виммера (1842).
[13] Plin., HN XVI 144: «Говорят, что плющ родом из Азии. В 440 году от основания Рима Теофраст сказал обратное. По его словам, его нет в Индии, кроме как на горе Мер, и Гарпал в любом случае пытался посадить его в Мидии, но безрезультатно; Александр вернулся победителем из Индии с войском, увенчанным плющом из–за его редкости, по примеру Отца Либера».
[14] Arr., An. V 20, 1. Другие упоминания у Diod. XVII 40, 1; 72, 1; Curt. Ruf. III 12, 27. Кроме того, согласно Диодору и Курцию, Александр принес жертву Гелиосу за победы над востоком (Diod. XVII 89, 3; Curt. Ruf. IX 1, 1).
[15] Diod. XVII 106, 4.
[16] Plut., Alex. 67, 8. Эпизод с Багоем находится также в фрагменте Дикеарха у Афинея (Ath. XIII 80, 603a-b = Dicaearchus FHG II 241).
[17] Arr., Ind. 36, 3 (= Nearchus, FGrHist 133 F 1). Следует отметить, что только в этом пассаже игры организуются после прибытия Неарха и его флота, и это, вероятно, связано с тем, что источником Арриана является только Неарх.
[18] Arr., An. III 17, 2; IV 3, 2; 30, 3. См. также Diod. XVII 65, 1.
[19] О Лисимахе см. Arr., An. V 13, 1; VII 18, 5; Ind. 18, 3; Curt. Ruf. VIII 1, 13-17; X 10, 4; Diod. XVIII 3, 2; XX 37, 4; Just., Epit. XVII 1, 10. О Пердикке см. Arr., An. I 6, 9; 14, 2; II 8, 3; III 11, 9; VII 18, 5; Curt. Ruf. X 5, 4; 7, 8; Diod. XVI 94, 4; XVII 57, 2; 117, 3; XVIII 23, 2; 33-37.
[20] Arr., Ind. 18, 6; An. VII 5, 6; VII 26, 2; Curt. Ruf. X 7, 4-9; 10, 4; Diod. XVIII 3, 1; XIX 46, 1-3.
[21] Фрасаорт, сын Реомитра, был назначен сатрапом Персии Александром в 330 году (см. Arr., An. III 18, 11).
[22] Arr., An. VI 29, 2.
[23] Систи–Замбрини утверждает, что Александр с самого начала знал о смерти сатрапа, и что разнобой у Арриана связан с использованием различных источников.