F 36-37: Фрагменты о деревьях

F 36. Strab. XV 1, 21

κατὰ δὲ τὸν Ἀκεσίνην καὶ τὴν συμβολὴν τὴν πρὸς Ὑάρωτιν καὶ Ἀριστόβουλος εἴρηκε περὶ τῶν κατακαμπτομένους ἐχόντων τοὺς κλάδους καὶ περὶ τοῦ μεγέθους ὥσθ’ ὑφ’ἑνὶ δένδρῳ μεσημβρίζειν σκιαζομένους ἱππέας πεντήκοντα· οὗτος δὲ τετρακοσίους.

И Аристобул при обсуждении Акесина и его слияния с Гиаротисом говорил о деревьях, чьи ветви изгибались к земле. Размеры же их настолько велики, что в тени одного дерева могут отдохнуть пятьдесят всадников, согласно же Онесикриту, четыреста

F 37. Strab. XV 1, 21

λέγει δὲ ὁ Ἀριστόβουλος καὶ ἄλλο δένδρον οὐ μέγα, λοποὺς ἔχον ὡς ὁ κύαμος δεκαδακτύλους τὸ μῆκος πλήρεις μέλιτος, τοὺς δὲ φαγόντας οὐ ῥᾳδίως σώζεσθαι.

Аристобул упоминает также о другом, не очень большом дереве, которое имеет стручки, похожие на бобы, высотой в десять пальцев и наполненные медом. Кто их поест, вряд ли спасется

Два фрагмента взяты из пятнадцатой книги Географии Страбона, где они стоят один за другим. Это объясняет выбор Мюллера считать их одним фрагментом, однако Якоби предпочитает разделять их. Можно предположить, что решение Якоби связано с тем, что Аристобул не только два раза назван Страбоном, но и сообщил о двух разных видах дерева.
После трех абзацев, включенных во фрагмент 35, Страбон в § 20 продолжает анализировать климат и количество осадков в Индии, ссылаясь на Онесикрита, Мегасфена, Эратосфена и Неарха. После жары и дождя у него идут плоды, которые производит Индия, и § 21 открывается упоминанием некоторых странных деревьев, для которых источником Страбона все еще является Онесикрит.
Для возможного размещения фрагмента 36 в рамки работы Аристобула интересно указание на слияние двух рек, Акесина и Гиаротиса. Акесин известен из других источников и соответствует нынешнему Чинабу. Гиаротис, представленный различными названиями, и, в частности, как Гидраот [1], соответствует теперешнему Рави. Можно предположить, что фрагмент 36 взят из части труда Аристобула, посвященной пересечению Акесина в 326 году. Арриан, по сути, прямо упоминает, что Александру предстояло встретиться со всей своей армией, которую он разделил на три части, прямо в месте слияния Акесина и Гидраота [2]. Неоднократное упоминание Аррианом здесь Птолемея предполагает, что именно Птолемей был источником, который не преминет указать, что Александр доверил ему часть армии.
Относительно написания Ὑάρωτις в фрагменте Аристобула у Страбона следует подчеркнуть, что у Курция Руфа мы находим идеальную транслитерацию греческого термина: Hyarotis [3], и совпадение может указывать на связь между текстами Аристобула и Курция Руфа, хотя не наверняка.
Возвращаясь к конкретному содержанию фрагмента 36 Аристобула, мы отметим, что упомянутое дерево является тем же, что представленное в начале абзаца, когда Страбон сообщает информацию об Онесикрите: последний также описывает дерево с ветвями, направленными вниз, и листьями более крупными, чем щит.
Затем Онесикрит добавляет об этих деревьях другие подробности: некоторые вырастают даже до двенадцати локтей в высоту, а затем распространяются вниз, пока не достигнут земли, в которую проникают, образуя корни, и цикл начинается снова, так что от одного дерева рождается что–то похожее на большой зонт. Есть деревья, достигающие ширины, которую не могут охватить даже пять человек [4].
Страбон называет Аристобула только чтобы указать на характеристику отклоняющихся ветвей этих деревьев, а также на число людей, которые могут найти убежище в его тени: пятьдесят, согласно историку из Кассандрии, в то время как согласно Онисикриту их будет даже четыреста. Страбон не комментирует данные последнего, хотя, похоже, приводит примеры онесикритовой склонности преувеличивать.
Из "Индики" Арриана мы также получаем данные, которые передал об этом дереве (хотя описание сводится к минимуму) Неарх: летом индийские мудрецы укрывались под большими деревьями, тень от которых простиралась на пять плефров, и под которыми могло отдохнуть бесчисленное количество людей [5].
Диодор также сообщает, вероятно, о том же дереве, когда в рассказе об Индии он говорит, что есть редкие, очень высокие деревья (в шестьдесят саженей), настолько широкие, что четыре человека не могут обнять их и тень от которых простирается на три плефра [6]. Диодор, однако, не сообщает об особой характеристике этого дерева, а именно о наличии ветвей, которые растут вниз, пока не проникают в землю и не становятся корнями для нового растения. Поэтому, вероятно, раз он указывает другие размеры, здесь Диодор не следует Онесикриту и Аристобулу или даже Неарху, а представляет другой источник, не особо заинтересованный в специфических характеристиках растений.
Деревья этого типа во внутренней части Индии упоминает также Курций Руф:
«Там были растянувшиеся почти на бесконечное пространство леса с громадными деревьями, выросшими на большую высоту. Большинство ветвей, похожих на толстые стволы, сгибались до земли и выпрямлялись снова, так что казалось, что это не ветвь идет вверх, а дерево от своего корня» [7].
Параллелизм с тем, о чем сообщил Страбон, очевиден, хотя Курций Руф не останавливается ни на размерах этого дерева, ни на тени, которая отбрасывается от него. Именно потому, что нам не хватает самых конкретных данных, мы не можем исключить из вероятных источников Курция для этого пассажа ни Аристобула, ни Онесикрита, и, действительно, мы должны найти точки соприкосновения, которые позволяют нам определить тесную связь между тем, что Страбон приписал двум историки и тем, о чем сообщил Курций.
Описание Онесикритом и Аристобулом этого дерева также напоминает то, что Плиний сообщил об инжире, который растет в Индии. Кроме того, интересно отметить, что латинский писатель вставляет это описание сразу после того, как объявил о своем намерении изучить растения, вызвавшие удивление Александра [8]. Вот как описывает это растение Плиний [9]:
"В Индии растет инжир, который всегда воспроизводится самопроизвольно, с превосходными плодами. Он далеко раскидывает свои ветви, и нижние из них настолько сгибаются к земле, что в течение года они укореняются в ней и окружают свою родительницу новой посадкой, словно там поработал опытный садовник. Пастухи проводят лето в этой ограде, тенистой и вместе защищенной деревом, которое своей листвой предлагает прекрасное зрелище тем, кто под ним, и тем, кто смотрит издалека. Самые высокие ветви поднимаются густой растительностью из огромного ствола матери, так что большая часть их простирается на пятьдесят шагов в окружности, а отбрасываемая ими тень покрывает расстояние в две стадии. Ширина листьев не уступает ширине щита амазонки: по этой причине они препятствуют росту плодов, которые за ними хоронятся. Плоды немногочисленны и размером не больше боба, но созревают на солнце, которое проникает через листья; они приобретают сладкий вкус и вполне достойны этого потрясающего дерева. Этот инжир растет прежде всего возле реки Акесин".
Очевидны точки соприкосновения с тем, что сообщил Страбон: ветви растут вниз и укореняются в почве; большая тень; величина листьев сравнима с размером щитов; факт, что это дерево растет рядом с Акесином [10].
Поэтому, если мы рассмотрим сходство с пассажем Плиния, растение, описанное у Страбона, будет идентифицировано с Ficus benghalensis.
Следует отметить, что также из–за факта, что Страбон приводит это дерево, особенно данные Онесикрита, мы не можем проводить строгие сравнения с тем, что упоминает Аристобул. Затем следует подчеркнуть, что Онесикрит назван Плинием среди иностранных источников, использованных им для двенадцатой книги, хотя ни в этой книге, ни где–либо еще он не цитирует Аристобула. Поэтому вероятно, здесь источник Плиния должен быть идентифицирован с Онесикритом.
Во фрагменте 37, который, как мы уже говорили, в тексте Страбона сразу следует за предыдущим, Аристобул назвал другое дерево, которое производит плоды, похожие на бобы, полные меда и очень ядовитые для людей. Других свидетельств об этом растении нет, поэтому сложно отследить его вид.
Как частично выяснилось из предыдущего обсуждения, у Страбона (XV 1, 21) есть дополнительное использование Онесикрита и Аристобула. Трудно распознать, на кого ссылается Страбон, чтобы уверенно присвоить определенную информацию тому или другому.
Отсутствие прямой ссылки Страбона на источник, использованный для второй части абзаца, означало, что редакторы приписали утверждение о шерстяном дереве и последующий § 22 кто Аристобулу, кто Онесикриту.


[1] Написание Ῥουάδιος находится у Птолемея (VII 1, 26), в то время как вариант Ὑδραώτης найден у Арриана (см. например, An. V 4, 2; Ind. 3, 10), Филострата (v. Apoll. 2, 9) и Фотия (Bibl. 91, 68a).
[2] Arr., An. VI 5, 7. Другая информация об Акесине у Арриана: An. VI 4, 4 (о турбулентности в месте слияния с Гидаспом), VI 14,5 (о течении реки).
[3] Curt. Ruf. IX 1, 13.
[4] Strab. XV 1, 21.
[5] Arr., Ind. 11, 7 (= Nearchus, FGrHist 33 F 6).
[6] Diod. XVII 90, 5.
[7] Curt. Ruf. IX 1, 9-10.
[8] Plin., HN XII 21: «Теперь рассмотрим растения, которым удивлялся Александр Великий, когда он открыл эту часть света».
[9] Plin., HN XII 22-23.
[10] Другие указания на расширяемость индийских деревьев см. у Plin., HN VII 21.