Изложение Либания.
Аѳиняне послали олинѳяпам вспомогательное войско и возмечтали, что этим достигнут значительный успех: так гласили и приходившие к ним вести. Народ ликовал, а ораторы доказывали, что остается покарать Филиппа. Только Демосѳен опасался, как бы аѳиняне, полагая, что враг побежден окончательно, и что олинѳянам оказана достаточная помощь, не успокоились на этом и не отказались бы от дальнейших действий. Поэтому он выступил с речью в народном собрании, в которой осуждал самонадеянность аѳинян и тем рассчитывал изменить их образ мыслей, внушая им благоразумие и осмотрительность. Он говорил, что следует пока думать не об отмщении Филиппу, а о спасении своих союзников. Ему ведь было известно, что аѳиняне, как и всякий другой народ, дока будут прилагать заботы к тому, чтобы спасти свое достояние, меньше будут думать об отмщении врагам. В этой речи Демосѳен с большею против прежнего откровенностью касается вопроса о зрелищных суммах и требует отмены законов, грозящих наказанием тому, кто предложил бы обратить эти суммы на военные нужды; отмена этого закона должна была дать возможность предложить полезнейшую для народа меру. Вообще он советует аѳинянам воспрянуть духом в соревновании с славными предками, собственнолично отправлять военную службу, жестоко укоряет народ за изнеженность, а народных вождей за то, что они ведут государство по ложному пути.
Речь
(1) Совершенно разные мысли, граждане аѳинские, приходят мне на ум, когда я гляжу на действительное положение нашего государства, и когда слушаю произносимые здесь речи[1]. Так, ораторы убеждают нас, что следует покарать Филиппа, а я вижу, что государство находится в крайне затруднительном положении, и что поэтому мы обязаны раньше всего принять меры к предотвращению испытаний, ожидающих нас самих. Таким образом ошибка ораторов, выступающих с упомянутым предложением, сводится не к чему-либо иному, по к извращению самого предмета ваших совещаний. (2) Правда, я и сам отлично понимаю, что в прежнее время мы были бы в силах выполнить успешно обе задачи: и сохранить в целости наши собственные владения, и наказать Филиппа. Так было недавно, на моей еще памяти. Тем не менее я полагаю, что в настоящее время первым и посильным для нас делом является спасение наших союзников, и тогда только, когда эта задача будет благополучно разрешена, можно рассуждать о наказании, кого наказывать и каким образом, ибо, пока прочно не заложено основание, до тех пор, по-моему, бесплодно заводить какие бы то ни было речи о завершении здания.
(3) Вот почему нынешний момент больше всякого другого требует при подаче совета большой осмотрительности. Это, однако, не - значит, что для меня очень трудно подать вам совет в виду нынешних обстоятельств. Нет, меня затрудняет вопрос, в каком виде высказать вам мою мысль. В самом деле, и по собственным наблюдениям, и со слов других я составил себе такое понятие, что весьма многие блага ускользают от нас не столько потому, чтобы вы не понимали, как следует поступать, сколько оттого, что мы не хотим так поступать, как бы следовало. Не ропщите на меня, прошу вас, за вольность речи, и принимайте в соображение одно только, правду ли я говорю, и для того ли, чтобы уготовать вам лучшее будущее. Поглядите, до какого жалкого состояния дошли дела наши благодаря тому, что некоторые из ораторов льстили вам в своих речах.
(4) Мне кажется, необходимо прежде всего напомнить вам кое что из прошлого. Вспомните, граждане аѳинские, как два-три года тому назад[2] вы получили известие, что Филипп держит в осаде Герейон Тейхос во Ѳракии. Был тогда месяц маймактерион[3]. После продолжительных и шумных прений вы в то время постановили спустить на море сорок триер, посадивши на них граждан до сорока-пяти-летнего возраста[4], и внести шестьдесят талантов налога. (5) Но миновал этот год, проходили месяцы гекатомбеон, метагейтнион, боэдромион[5], и в этом последнем месяце, после мистерий[6], вы едва-едва отправили Харидема[7] с десятью невооруженными кораблями[8] и с пятью талантами денег! Потом, по получении известия о болезни или о кончине Филиппа, - говорилось двояко[9], - вы решили, что дальше помогать нет нужды, и флот, граждане аѳинские, отозвали обратно. Между тем тогда-то и настояла нужда в помощи, и если бы в то время мы быстро явились во Ѳракию на помощь согласно нашему определению, Филипп по выздоровлении не причинял бы нам в настоящее время столько затруднений.
(6) Но прошлого не воротишь. Однако удобный случай представляет нам теперь другая война, и по поводу её я напомнил о прежней для того, чтобы с вами не повторилось старое. Как же нам, граждане аѳинские, воспользоваться этим случаем? Дело в том, что, если вы не придете на помощь всеми вашими силами, поскольку для вас это возможно, то, берегитесь, весь ваш поход обратится на пользу Филиппу. (7) Олинѳяне были некогда весьма могущественны, и дела стояли так, что ни Филипп не отваживался посягать на них, ни они на Филиппа. Мы и они обоюдно поспешили заключить мир[10]. Филиппа как бы сковало но рукам и по ногам то, что город могущественный, помирившись с нами, следил с моря за его промахами. Мы полагали, что олинѳян следует поднять на войну во что бы то ни стало, и то, о чем все толковали, теперь наступило, все равно, каким образом. (8) Что же нам остается, граждане аѳинские, как не помогать олинѳянам со всею ревностью и быстротой? Другого выхода я не вижу. Кроме того, что беспечным отношением к делам мы покроем себя позором, но и впереди, граждане аѳинские, я предвижу большую опасность: ѳивяне, как известно, настроены против нас враждебно;[11] у фокидян денежные средства истощены, и Филипп, покончивши с нынешними затруднениями, обратится без всякой помехи против нас. (9) Итак, если кто из вас решил уклоняться от исполнения долга до этого крайнего момента, значит, он предпочитает видеть бедствия войны вблизи, вместо того, чтобы получать о них сведения издалека, предпочитает, самому молить о помощи, а не помогать теперь же другим, а что дела примут такой оборот, если только пропустим настоящий случай, это мы все до единого знаем отлично.
(10) "Но, быть может, скажете вы, помогать нужно, мы все это знаем, и помогать готовы, а ты скажи, как это сделать". Извольте. Не удивляйтесь только, граждане аѳинские, если я войду с предложением, для большинства из вас неожиданным. Изберите законодателей[12]. В их собрании не проводите какого-либо закона, - законов вы имеете достаточно, - но отмените законы при нынешних обстоятельствах вредные для вас. (11) Совершенно ясно я разумею здесь законы о зрелищных деньгах и некоторые другие касательно военной службы. В силу одних из этих законов деньги у нас распределяются на зрелища между гражданами, праздно сидящими дома; другие законы освобождают от наказания уклоняющихся от военной службы[13] и через то умаляют ревность в гражданах, охотно исполняющих свой долг. Отменою закона о зрелищных суммах вы откроете свободный доступ наиболее полезным суждениям, и только тогда можете найти гражданина, который предложит меру, по общему убеждению, целесообразную. (12) Раньше этого не рассчитывайте, чтобы кто-либо решился навлечь на себя беду от вас за подачу полезнейшего вам совета. Нет, не найдете, больше всего потому, что единственным последствием такого предложения для оратора было бы то или иное незаслуженное страдание его без малейшей пользы для государства[14], и подана благодетельнейшего предложения была бы на будущее время сопряжена с большею еще опасностью, нежели теперь. Требовать отмены этих законов[15], граждане аѳинские, должны те самые люди, которые провели их. (13) В самом деле, несправедливо, чтобы вашим сочувствием пользовались виновники таких законов, от которых страдало целое государство, а неприязнь ваша была бы наказанием для оратора, который теперь подал бы наилучший совет, и если бы благодаря этому совету улучшилось положение всех нас. Пока вы не устраните этой несообразности, не ждите, граждане аѳинские, что среди вас найдется хоть один человек, настолько могущественный, чтобы остаться безнаказанным за нарушение этих законов, хоть единый безумец, который пошел бы на верную беду.
(14) Равным образом вам должно быть не безызвестно и то, что определение народного собрания не имеет никакого значения, если за сим не следует твердая решимость исполнить определение с должной быстротой. Имей силу народное определение само по себе понудить вас к принятию надлежащих мер или выполнить то, что в таком определении содержится, вы не принимали бы такого множества определений, из которых выполняются лишь маловажные или, вернее, не выполняется ни одно, да и Филипп не бесчинствовал бы так долго: он давно понес бы наказание, если бы одних определений было для этого достаточно[16]. (15) На самом деле так не бывает: хотя по времени действие занимает место после речей и голосования, но по значению оно первенствует над ними, имеет преимущество. Поэтому от вас требуется только дело; все остальное вы уже имеете. Так, граждане аѳинские, у вас есть ораторы, способные дать вам надлежащие указания, и воспринять речи вы умеете быстрее всякого другого народа; но теперь будете в состоянии и достигнуть успеха, если поступите, как велит долг. (16) Граждане аѳинские, неужели вы выжидаете какого-либо иного времени, иного стечения обстоятельств, более благоприятного, нежели нынешнее? Когда же, если не теперь, вы начнете делать то, что нужно? Разве этот человек не захватил всех наших укрепленных местностей?[17] А если он получит еще власть и над тамошней страной, разве это не будет для нас величайшим посрамлением? Разве не воюют теперь те народы, которым мы обещали скорое избавление, если они будут вынуждены начать войну? Разве он не враг наш? Или он не владеет нашим достоянием? Не инородец ли он?[18] Не применимы ли к нему все самые ненавистные имена? (17) Неужели же, о боги, мы, все это попустивши, путь не сами помогши ему в созидании его могущества, станем потом доискиваться виновников совершившегося вне нас? Мне ведь прекрасно известно, что самих себя мы виновными в том не признаем. Так, если кто бежал от опасностей войны, он винит в своем бегстве полководца или ближайших товарищей, или весь свет, только не себя, хотя, несомненно, виновниками поражения бывают все трусы. Этот обвинитель других мог бы держаться твердо на своем посту, и действуй точно так же каждый беглец, - победа осталась бы за нами. (18) Так и теперь: если один оратор не дает вам полезнейшего совета, пускай поднимается другой и выступает с своим предложением, но не обвиняет первого оратора. Оратор противной стороны говорит лучше, - с божьей помощью, следуйте его указаниям, а если речь его не доставляет вам удовольствия, - это уже не его вина. Хорошо, скажете вы; только бы он не опустил требуемых благопожеланий[19]. Граждане аѳинские, высказать благо пожелания не трудно, собравши воедино, в одном слове все, чего кто хочет[20]. Наоборот, не так просто сделать надлежащий выбор из нескольких предложений, когда речь идет о важном предприятии. Во всяком случае следует отдавать предпочтение полезнейшему предложению перед приятным, если невозможно совместить выгоду с удовольствием. (19) Быть может, кто-либо из вас спросит: "Не лучший ли тот советчик, который, не касаясь зрелищных сумм, назовет другие источники средств на военные нужды?" Я того же мнения, если б только, граждане аѳинские, это было возможно. Но не было и, наверное, не будет такого чуда, чтобы человеку, истратившему свое состояние на предметы ненужные, удалось найти средства потом, когда их нет, на нужные предметы. Впрочем такого рода уверениям дает твердую опору сочувствие слушателя, так как всего легче обмануть себя самого верою в то, чего желаешь, хотя в действительности бывает часто не так, как бы хотелось. (20) Поэтому, граждане аѳинские, рассматривайте вопрос о средствах так, как дозволяют обстоятельства, чтобы иметь вам возможность и совершать походы, и уплачивать жалованье. Людям благомыслящим и мужественным не пристало уклоняться от военных действий из-за нужды в деньгах и с легким сердцем подвергать себя тяжкому сраму; не пристало хвататься за оружие и спешить в походы на коринѳян и мегарян, и в то же время дозволять Филиппу порабощать эллинские города, по недостатку продовольственных денег для воинов.
(21) Я решился высказать это не для того, чтобы без всякой цели раздражать кого-либо из вас: не настолько я безрассуден и убог, чтобы иметь охоту возбуждать против себя ненависть, не рассчитывая принести какую-нибудь пользу делу. Но долг честного гражданина, полагаю, не в том, чтобы своими речами угождать слушателям, а в заботе о государственном благе; теми же правилами общественного служения руководствовались, как я, да и все вы, конечно, знаем но рассказам, поступали ораторы прежнего времени, которых прославляют все ораторы нынешние, хотя не подражают им нисколько. Таковы: знаменитый Аристид, Никия, мой соименник[21] Демосѳен, Перикл. (22) Но с того времени, как появились эти. новые говоруны, которые заискивают в вас и ставят вопрос за вопросом: "Чего изволите?" "Что бы мне предложить вам?" "Чем могу вам служить?"-с этого времени выгоды государства отошли на задний план перед минутным угодничеством, государство пришло в нынешнее состояние, и потому личные их дела процветают, а ваши обретаются в упадке. (23) Достаточно взять, граждане аѳинские, немногие важнейший примеры, чтобы видеть разницу между положением наших предков и нашим собственным. Речь моя будет коротка и не коснется ничего вам неизвестного: чтобы вернуть себе благополучие, граждане аѳинские, вам нужно обращаться за примерами не к другим народам, но к собственной истории. (24) Наши предки, которым не льстили ораторы, перед которыми они не заискивали, как нынешние, господствовали над эллинами без насилия, собрали в кремле больше десяти тысяч талантов, и в подчинении у них находился царь этой страны, как и подобает инородцу подчиняться эллинам; самолично участвуя в походах, они в память побед, одержанных в сухопутных и морских сражениях, воздвигли множество славных трофеев; наконец, они же единственные из всех народов оставили в наследство такую славу, которая стояла превыше людской зависти. (25) Таково было положение наших предков среди эллинов. За сим взгляните, как они вели себя по отношению к своему государству в общественной и частной жизни. На государственные суммы они соорудили нам здания, храмы и святыни в них в таком количестве и такой красоты, что для всех последующих поколений невозможно превзойти их[22]. (26) Наоборот, в частной жизни они были в высшей степени скромны и настолько сообразовались с требованиями свободного государства, что, если бы кто из вас знал, каковы были жилища Аристида, Мильтиада и других знаменитостей того времени, он бы увидел, что они были ничуть не наряднее любого соседского дома. Происходило это оттого, что каждый из них в управлении общественными делами заботился не о своем обогащении, но о возрастании государственного достояния; верностью Элладе, почтением к богам, любовью к равенству среди граждан они, как и следовало ожидать, привели предков к высокому благосостоянию. (27) Вот каково было положение нашего государства у предков, когда руководили ими названные выше вожди, а каково оно у нас теперь под руководительством нынешних ловких ораторов? Таково ли или хоть сколько-нибудь похожее? У нас... Опуская многое, о чем можно бы сказать, я обращу ваше внимание только на следующее: вы помните, какое обширное пространство, свободное от соперников, было в нашей власти, когда лакедемоняне были принижены, ѳивяне заняты другим делом, ни один из всех остальных народов не был в силах оспаривать наше первенство[23]; у себя дома мы были полными хозяевами и правили суд у прочих народов, - (28) и вот теперь мы утратили нашу собственную область[24], без всякой пользы израсходовали больше полутора тысячи талантов[25]; союзников, приобретенных нами в военное время, эти господа утратили в мирное, а мы против себя самих приготовили грозного врага[26]. В самом деле, пускай кто-нибудь докажет мне здесь в собрании, что Филипп обязан своим могуществом чему-либо иному, а не нам самим.
(29) "Правда, друг мой", скажете вы: "внешние наши дела в жалком состоянии, зато сколько улучшений внутри государства!" Что же это за улучшения?[27] Выбеленные зубчатые стены, содержимые в исправности дороги, колодцы и другие мелочи. Теперь бросьте взгляд на государственных людей, виновников этих улучшений: одни превратились из бедняков в богачей, другие из неизвестности поднялись до почета, третьи соорудили себе дома, которым по роскоши уступают общественные здания, и вообще насколько обеднело государство, настолько разбогатели эти люди.
(30) В чем же причина всего этого? Почему в прежние времена царило у нас благоденствие решительно повсюду, а ныне одно неустройство? Потому что раньше сам народ не уклонялся от военной службы, он был господином государственных деятелей и в своих руках держал все блага; каждый почитал за честь для себя получить от народа долю участия в отличиях, в управлении и в иных милостях. (31) Теперь, наоборот, все блага в руках народных вождей, все решительно делается через них, а вы, народ, изнежены[28], обобраны и без союзников, низведены на степень прислужника и придатка, должны радоваться, когда вам эти люди уделяют что-либо из зрелищных сумм, или когда они устрояют праздничное шествие на боэдромиях[29], и сверх всего этого - что делает наибольшую честь вашему достоинству - вы обязаны еще благодарить их за ваше же добро! И выдержавши вас в заключении в стенах города, они выпускают вас на эту добычу, приручают и делают покорными. (32) При таком образе жизни совершенно невозможны, как я думаю, высокие, благородные помыслы, ибо, каковы обычные занятия человека, таков неизбежно бывает и нрав его. Я не удивился бы, клянусь Деметрой, если бы понес от вас более суровую кару за мои речи о жалком состоянии государства, нежели виновники этого самого состояния за дела свои. Вольность речи вы не всегда дозволяете; скорее я удивляюсь вашей терпимости на сей раз.
(33) Однако хоть теперь еще стряхните с себя ваши привычки, выступайте смело в походы и действуйте так, как требует того ваше достоинство. Пускай эти денежные излишки, имеющиеся у вас дома, идут на приобретения извне, и вы наверное, да, граждане аѳинские, наверное достигнете вершины благополучия и не станете более нуждаться в подачках, сходных с теми лепешками, какие дают врачи в случаях болезни: как лепешки врачей, предохраняя больного от смерти, не влагают в него жизненных сил, так и подачки, которые вы теперь принимаете, не настолько велики, чтобы давать вам полное удовлетворение, но и не столь ничтожны, чтобы вы, отвернувшись от них, должны были добывать себе средства на стороне; во всяком случае каждого из вас они поощряют к нерадивости.
(34) "Неужели ты предлагаешь", спросите вы, "обратить эти суммы на жалованье?" Да, но тут же, граждане аѳинские, я предлагаю установить единый всеобщий порядок: каждый гражданин, получая свою долю из государственной казны, пускай несет потребную для государства службу. Если мы живем в мирное время, гражданин, оставаясь у домашнего очага, будет более исполнителен, как человек, обеспеченный от нужды, которая наталкивала бы его на постыдное поведение. Но если наступают тревожные времена, каковы нынешние, тогда пускай каждый на эти самые деньги лично является в войско для защиты отечества, как требует того справедливость. Если кто не находится более в возрасте, положенном для военной службы, тот па общем основании получит то же, что получает теперь незаслуженно и без всякой выгоды для государства, но получит за надзор и руководительство в делах, какие государству потребны[30]. (35) Таким образом, почти ничего не убавляя и не прибавляя, я устраняю нелепый порядок и установляю в нашем государстве общее правило получения денег: за службу в войске, за отправление правосудия, вообще за исполнение обязанностей, посильных для каждого возраста и вызываемых обстоятельствами. Действительно, я никогда не предлагал отдавать тунеядцам достояние людей трудящихся, не советовал, чтобы сами вы пребывали в лености и безбедной праздности, осведомляясь только о том, не одержал ли победы такой-то полководец со своими наемниками[31]: так именно теперь и бывает. (36) Разумеется, я не укоряю человека, за вас исполняющего то или другое дело, но убеждаю вас: вы сами ради себя же, граждане аѳинские, делайте то, что прославляете в других, и никому не уступайте высокого положения, которое предки наши завоевали многими подвигами и оставили нам в наследие.
Почти все, что нахожу полезным, я сказал, а вы остановитесь в вашем выборе на тех мерах, которые принесут выгоды нашему государству и вам всем.

---

[1] Совершенно разные… речи. Подражание этому обороту у Саллюстия: „Далеко неодинаковые мысли вызываются во мне, сенаторы, когда я вникаю в положение дел и опасности наши, или когда размышляю сам с собою о том, что высказывают некоторые ораторы. Эти последние требуют, кажется, наказания тех людей, которые уготовали войну отечеству, родителям, алтарям и очагам своим, а действительность научает нас беречься этих людей больше, нежели измышлять против тех меры наказания.“ Катил. 52.
[2] два–три года тому назад, т. е. больше двух лет и меньше трех: об осаде Герейон—Тейхос, укрепления на Пропонтиде близ Периноа, аѳиняне были извещены в пятом месяце, ноябре, 352 г. (маймактерион, ол. 107, 2); если наша речь была произнесена в четвертом году той же, 107-ой, олимпиады, раньше маймактериона, т. е. приблизительно в октябре 349 г., то, значит, не прошло полных трех лет от осады Герейона до произнесения нашей речи, хотя, согласно исчислению по архонтам, это был четвертый год, т. е. с того времени вступил в должность четвертый архонт: гражданский год в Аѳинах начинался гекатомбеоном (июнь–июль.) Вот почему Демосѳен говорит: „в третьем или четвертом году τϱίτον ή τέταϱτον ἔτος τουτί. Архонты следовали в таком порядке: Аристодем, Ѳессал, Аполло дор, Каллимах; в архонтство последнего и была произнесена наша речь.
[3] Ноябрь–декабрь.
[4] до сорокапятилетнего возраста. 42 возрастных разряда аѳинских граждан, от 18 до 60 лет, были обязаны нести военную службу; в данном случае набор простирался на 27 возрастов, от 18 до 45 лет.
[5] От половины июля до половины октября.
[6] этот год… мистерий. С ноября 352 но сентябрь 357 аѳиняне медлили с отправкою вспомогательного войска. Елевсинские мистерии праздновались от половины почти до конца боэдромиона (сентябрь).
[7] Харидема, из Орея, что на Евбее, вождь наемников на службе у аѳинян (868 — 365 г.), наделен правом аѳинского гражданства; позже он женился на дочери Керсоблепта, владыки одрисов, и вместе с ним действовал на Херсонесе против аѳинян (360); в 352 г. он снова действует вместе с аѳинянами против общего врага их Филиппа; упоминаемая в нашей речи экспедиция Харидема относится к 351 г.: с ним было 18 триер, 4000 пелтастов и 150 конных воинов, как передает Филохор. Дион. Галик., к Аммею, 9.
[8] невооруженных кораблей ναῦς ϰενάς, без воинов из граждан, когда военачальнику предоставлялось набрать экипаж из наемников за пределами Аттики.
[9] I. 13. IV, 11.
[10] заключить мир. Демосѳен напоминает события 350 г., когда Филипп угрожал олинѳянам из Ѳракии и из Ѳессалии. К этому году относится речь Демосѳена против Аристократа, ΧΧΙΙΙ, 108.
[11] I, 26.
[12] изберите законодателей νομοϑέτας ϰαϑίσατε. Для пересмотра законов и для замены устаревших новыми в Аѳинах ежегодно в третьем народном собрании выбиралась из всего состава присяжных судей, гелиастов, законодательная комиссия, обыкновенно 1001 человек (Демосѳ. XXIV 27). Перед этой комиссией в состязательном порядке старый закон подвергался обсуждению; защитники его назначались народным собратом. Предложение о пересмотре законов вносилось в первом народном собрании. Демосѳен требует чрезвычайной комиссии законодателей. Латышев, Очерк греч. древностей, ч. I, изд. 3е, стр.236. Срвн. Демосѳ. XX, 90—91. XXIV, 17—19.
[13] освобождают… службы. Такие незаконно уклоняющиеся от военной службы граждане названы здесь οἱ ἀταϰτοῦντες. Законным образом освобождались от военной службы члены думы, откупщики, хоревты и некоторые другие. По словам схолиаста, часто молодые люди записывались в хоревты для того только, чтобы уклониться от военной службы.
[14] нет… государства. Из всего этого пассажа не видно, в противность замечанию схолиаста, чтобы предложение обратить зрелищные суммы на другие нужды наказывалось смертною казнью; к такому пониманию но обязывает и глаг. ἀπολέσϑαι, на что яснее всего указывает выражение в этой же речи Λαϰεδαιμονίων ἀπολωλότων, § 27; под ним могут подразумеваться и другие виды наказания; потеря гражданских прав, тюремное заключение, разорительный штраф и т. п. Закон этот, проведенный Евбулом, оставался в силе до 339 г. до P. X.
[15] требовать… их. Оратор имеет в виду главного виновника закона, Евбула; он–то и должен был бы перед законодательной комиссией из присяжных судей доказывать необходимость отмены проведенного им закона.
[16] IV, 30.
[17] I, 9. IV, 4.
[18] Не инородец ли он? οὐ βάϱβαϱος; Македонский народ и цари их были родственны эллинам, и существовало сказание о происхождении царского дома македонян от одного из Гераклидов, Темена; на этом основании македонские Темениды были допущены к участию в олимпийских состязаниях. Геродот, VIII, 137. IX, 45. Ѳукид. II, 90. V, 80. Исокр. V, 32, 107—108 Демосѳен называет македонян и царей их не иначе, как инородцами. III. 24. IX, 31. XIX, 305. 327.
[19] раз… пожеланий, — насмешка над легковерием аѳинян, обыкновенно ставивших успех предприятии в зависимость от благих пожеланий.
[20] собравши… хочет: честь, государственное благополучие, радости отдельных лиц и т. п.; все это сделать предметом краткого пожелания.
[21] соименник (Демосѳен), известный аѳинский полководец, отличившийся в пелопоннесскую войну, особенно при взятии Сфактерии и погибший в сицилийском походе. Ѳукид. IV, 3-6. VIII, 86 и др.
[22] соорудили… их. Демосѳен разумеет прежде всего времена Перикла и ему предшествующие, когда были сооружены Пропилеи, Парѳенон, портики, обстроен Пирей и т. п.
[23] свободное… первенство. Оратор напоминает то время после побед Епаминонда, когда могущество Спарты было сломлено, ѳивяне заняты священной войной. Срвн. XVIII, 18, Выражения оратора о могуществе аѳинян метафорические, заимствованные из техники гимнастических состязаний (ἐϱημίας, πϱωτείων, βϱαβεύειν).
[24] собственную область: разумеются города в Халкидике и Пидна, о которых в I филиппике сказано τὰ χωϱία πάντα ἀπολωλίναι и οἰϰεῖον εἴχομεν (§ 4).
[25] больше 1500 талантов, больше 2 милл, рублей. Та же самая сумма показана Эсхином (ΙΙ, 70), как истраченная в промежуток времени приблизительно между 357 и 349 гг.
[26] союзников… врага. С целью вызвать желательное настроение в слушателях относительно своих противников по сравнению с их предшественниками, оратор не останавливается перед фактическими неточностями. Он напоминает беотийскую воину, когда аѳиняне, пользуясь распрей между Спартой и Ѳивами, восстановили путем союза с различными государствами гегемонию на море, при ближайшем участии полководцев Ификрата, Хабрии, Тимоѳея (377). Это — второй аѳинский союз. Мирным временем Д. называет период так наз. союзнической войны (357—355), когда Филипп овладел Пидною (357) и Потидеей (356).
[27] Что же это за улучшения? Оратор сознательно умаляет заслуги Евбула, своего противника, в деле благоустройства Аттики. Меры Евбула направлены были к усилению флота, к устройству арсенала, доков и т. п. Возможно, впрочем, что эта более плодотворная деятельность его относится к последующему времени.
[28] изнежены ἐϰνενευϱισμένοι, собств. лишены мускулов и жил.
[29] на боэдромиях, празднество в честь Аполлона в месяце боэдромионе (сент. — окт.). Оратор разумеет недавнее празднество, торжественно и щедро обставленное Евбулом, так что самая речь была произнесена, вероятно, в сентябре (349). Срвн. § 4, 5.
[30] I, 20.
[31] такой–то… наемниками. Как видно из слов Либания в „изложении“ речи, оратор имеет в виду действительный успех наемного войска под начальством скорее всего Харидема.