13. Оборона Фермопил (191 г. до н. э.)

По урегулировании восточной проблемы и оккупации Келесирии Антиох III был теперь волен обратить свое внимание к Эгейскому миру. Его деятельность в этом регионе вскоре привела его к конфликту с Римом. Дипломатическими мерами не удалось достичь соглашения, и Антиох, обескураженный ужесточением римской политики, уступил обещаниям и посулам этолийцев, соблазнился к свержению про-римской фракции Деметриадов, чтобы "освободить" Грецию и тем самым, по-возможности, улучшить свою позицию на переговорах. Антиох имел в своем распоряжении в Малой Азии всего лишь около 18 000 бойцов, но он спешно переправился через Эгейское море в начале зимы в надежде получить поддержку, в особенности от Этолийцев и Филиппа V. В первые месяцы своего пребывания в Греции он участвовал в изнурительной дипломатической и военной кампании, чтобы убедить союзников к ожидаемому противостоянию с римлянами. Но вторжение римлян произошло слишком быстро: 20 000 пехоты, 2 000 кавалерии и 15 слонов переправились в Грецию из Брундизия ранней весной (Livy 36.14.1; App. Syr. 15(65)). Антиох был застигнут врасплох: основная часть армии, особенно кавалерия, застряла в Азии, часть десанта была рассеяна в Греции по гарнизонам и некоторые из них сдались римлянам. Что еще хуже, ожидаемая помощь от греков не оправдалась: Филипп V встал на сторону римлян, а вспомогательный этолийский контингент насчитывал всего 4 000 пехотинцев. На этом этапе Антиох имел 10 000 пехотинцев, 500 кавалеристов и 6 слонов из своих собственных (Livy 36.15.3). В этих условиях он должен был избегать противостояния в открытом поле. Через некоторое время римский отряд занял Темпейский проход (Livy 36.10.11), и поэтому единственная альтернатива заключалась в попытке сойтись на древнем поле боя у Фермопильского прохода (см. карту 12).

Карта 12: Поле боя при Фермопилах по реконструкции Кромайера
Стратегия Антиоха состояла в том, чтобы преградить продвижение римлян, блокируя сам проход и предотвращая всякую возможность обхода по морю или по суше, намереваясь таким способом выиграть время до ожидаемого прибытия войск из Азии, что позволило бы ему начать решительную атаку в открытом поле (App. Syr. 17(75)). Учитывая топографическое преимущество, его линия была задумана так, чтобы иметь возможность немедленно перейти в наступление и уничтожить римские войска в случае, если они попытаются прорвать оборону прохода. Оборона "ворот" развернулась на нескольких фронтах: проход по середине, горные тропы на хребте, доминирующем над проходом с юга и грубым кругом окружающим область. С моря проход был блокирован флотом и гарнизонами на Халкиде, на мысе Конаион и в Деметриаде (Livy 36.5.1, 33.4-6), а сухой путь на другой стороне, проходящий через Аэсопское ущелье в Дорийскую равнину, преграждали 2 000 этолийцев из гарнизонов Гераклеии и Гипаты (Livy 36.17.10; App. Syr. 18(79)). Кряж с видом на проход защищали еще 2 000 этолийцев, поставленные на трех вершинах: Каллидром, Тейхий и Родунтия (Livy 36.16.11, 17.1, 2, 18.8), которые, предположительно, предотвращали любую возможность захватить армию Селевкидов с тыла. (Хотя Ливий дважды называет их castella (17.1, 18.8 но см. 16.11, 17.12, 18.8 - caecumen, vertices, iugo), кажется, они были не крепостями, а постами в открытом поле. Подробные отчеты об обходе Катона у Плутарха (Cat. Mai. 1314) и Фронтина (Str. 114.4) не относятся к какой-либо крепости, поскольку их не было здесь до 207 г., и никто не был заинтересован в их построении между 207-191 гг. Ливий мог неверно истолковать слово akra найденное у Полибия в таком контексте. Эти предположения базируются на ложном представлении, что остатки эллинистических крепостей следует искать в этой области, но никто не обратил внимания на горную тропу от Сароматы до Метденицы под самой вершиной хребта (Высота 1372), которая могла бы легко привести римлян в тыл Селевкидского лагеря. Кроме того, я думаю, что самая высокая вершина наиболее вероятно будет называться по имени всего хребта (или наоборот). Наконец, эта тропа является единственной, которая не видна с каменной стены, поднимающейся на холм (см. выше). Этих сил, кажется, было достаточно для такой цели: Юстиниан, как сообщается, отправил 2 000 солдат охранять тропы через Каллиндром (Procop. De Aedific. 4.2.7-10). Защита прохода была сосредоточена вокруг восточных "ворот" вблизи Алпенои (Livy 36.16.1; App. Syr. 17-18(76-8). Этот проход был предпочтительнее центральных и западных ворот, потому что здесь было меньше обходных путей, проходящих по Каллиндрому, так что горный хребет было легче заблокировать. Кроме того, так как склоны холмов, смотрящие на восточные ворота, были менее крутые, чем таковые на двумя другими входами, Антиох мог расставить здесь "снайперов".
Восточные ворота преграждались невысоким земляным рвом с канавой по фронту от моря до моря (Livy 36.16.3, 18.8; App. Syr. 18(78)). Ширина прохода в самом узком месте оценивалась в 90 м. Крепостной вал сменялся каменной стеной, остатки которой до сих пор можно увидеть, и которая тянулась по горе на юге примерно 1 800 м., пока не достигала непроходимой скалы. Пара оврагов перед каменной стеной защищали ее с севера. По замыслу стена должна была предотвратить обходной маневр римлян, если им удастся выбить легкие войска, размещенные на холме перед стеной.
Согласно Аппиану Антиох поместил mechanai, т. е. артиллерийские машины различных типов, на стене (вероятно, каменной, а не на валу), так чтобы они могли обеспечить "прикрытие" по фронту крепостного вала (App. Syr. 18(78)). Вероятно, специальные башни были построены на стене для размещения "машин" и они, в дополнение к хорошей оборонительной позиции, предоставляли дополнительную защиту против захвата. Ничего не говорится о работе артиллерии в ходе боя, но и роль стрелков на холме также обойдена молчанием. Битва при Фермопилах, по-видимому, единственный зафиксированный случай, когда Селевкиды использовали артиллерию на поле боя. Но по сути, оборонительный характер сражения и условия местности делают эту битву подобием осады, при которой эллинистические армии также применяли в обороне артиллерию. Филипп V применил артиллерию в похожих обстоятельствах на реке Эюс (Aous) (Livy 37.18.5). Размещение и монтаж машин заранее в безопасном месте и "статический" характер битвы, означали, что линия между двумя армиями была явно очерчена, что позволяло избегать трудностей, которые обычно делали невозможным применение артиллерии в решительных сражениях.
Фаланга стояла позади вала, а легковооруженные и "пельтасты" по его фронту; причем последнее подразделение должно быть идентифицировать с аргираспидами, ударной силы пехоты. Левый фланг защищался лучниками, пращниками и метателями дротиков, поставленными на холме на юге за пределами стены, которые с учетом их расположения не могли составлять больше нескольких сотен, а правое крыло у моря было защищено слонами, за которыми стояла конница под личной командой Антиоха (Livy 36.18.3, 5,19.4; App. Syr. 18-19; Plut. Cat. Mai. 14.1).
Такой боевой порядок был разработан, чтобы обеспечить две возможности: в одном случае артиллерия, стрелки на холме, легковооруженые и аргираспиды по фронту земляного вала после сокрушения вражеского натиска должны были немедленно обратиться к преследованию противника при поддержке кавалерии, что стояла позади слонов; а во втором, если бы римлянам удалось рассеять застрельщиков и "пельтастов", в конечном итоге они не могли бы обойти во фланг фалангу, стоящую за валом, так как фланги были защищены слонами со стороны моря и стеной со стороны холма. Передовая линия фаланги размещалась на валу так, что ров и длинные сариссы солдат усугубляли трудности приближения к Селевкидскому центру (App. Syr. 19(84); Livy 36.18.3).

Эта плотная линия обороны оказалась эффективной: хотя попытка сломить римскую линию не удалась, и застрельщики Селевкидов и "пельтасты" уступили и отошли за крепостной вал, непроницаемая стена копий фаланги успешно завела бой в тупик. Римский прорыв произошел на Каллидроме, где позиции штурмовал Катон. Можно предположить, что позиция, будучи далеко от основных дорог, охранялась небрежно, как отмечает Аппиан (18(81)), и была захвачена врасплох. Плутарх (или скорее сам Катон) не упоминает о какой-либо халатности, но следует ожидать, что командир отрапортует об упорном сопротивлении (ср. Plut. Aem. 16.2 о Назике при Темпе). Появление Катона в тылу Селевкидов решило бой. Аппиан замечает, что Селевкидам отряд Катона показался большим. Репутация римлян и слухи об их способе войны повергли Селевкидов в панику (19(86)). (Плутарх, который сообщает, что как только Антиох утратил контроль над ходом битвы, то немедленно обратился в бегство, поясняет, что камень выбил ему несколько зубов (Cat. Mai. 14), но я сомневаюсь, что такое незначительное ранение сломило такого жесткого и опытного человека (см. особ. Polyb. 10.49.14). Этот унизительный отчет, кажется, имеет свое начало в анти-селевкидской традиции, которая четко различима, например, в сфабрикованной истории об его увлечения девушкой с Евбеи.) Этим частично можно объяснить реакцию Селевкидов, но сам Катон, когда взял относительно небольшой отряд, не мог заранее полагаться на эффект "репутации римлян". Несмотря на свою неповоротливость, фаланга могла разделиться для отражения атаки с тыла, а аргираспиды и легко-вооруженные, которые отступили за линию фаланги, безусловно, могли сдержать отряд Катона. Катон, может быть, планировал захватить лагерь Селевкидов и aposkeue, и эта угроза, в сочетании с впечатлением, что он имел значительные силы, деморализовало армию Антиоха. Аппиан в самом деле утверждает, что войска Антиоха, опасаясь за безопасность лагеря, поспешили на его защиту (18(87)), без сомнения, в отчаянной попытке спасти "багаж", накопленный в Греции в течение нескольких месяцев. (Мнение Педича (La Méthode Historique de Polybe, 368-9), что Катон был послан только для того, чтобы "нейтрализовать" этолийцев, довольно любопытно.)