Переписка с Антонином Пием

Письмо 5

Фронтон - Антонину Пию [1]
Антонину Пию Августу - Фронтон.
Я готов отдать полжизни за то, чтобы обнять тебя в этот счастливейший и желаннейший день - годовщину начала твоей императорской власти, в день, который я считаю днем рождения своего благополучия, почета и спокойствия. Но сильная боль в плече и еще более сильная боль в шее ослабили меня настолько, что я с трудом могу наклониться, выпрямиться или повернуться: до такой степени мне больно двинуть шеей. Но я исполнил обеты и взял на себя новые перед моими ларами, пенатами и всеми моими домашними богами, умоляя их о том, чтобы в наступающем году я дважды обнял тебя в этот же самый день и дважды поцеловал твою грудь и руки сразу за прошлый и настоящий год.

Письмо 6

Антонин - Фронтону
Ответ Августа.
Так как я хорошо знаю искренность твоих чувств ко мне, то мне совсем не трудно верить от души, что именно этот день, в который мне было суждено вступить на государственный пост, ты отмечаешь с особой радостью и почти благоговением. Я представил себе мысленно, как и полагалось, и тебя, и твои обеты... (коней, письма утрачен).

Письмо 8

Фронтон - Антонину Пию
Антонину Пию Августу - Фронтон.
1. Что я приложил бы все усилия и старался бы исполнить проконсульские обязанности[2] с огромным усердием, о том, светлейший император, свидетельствуют мои поступки. В самом деле, пока все было неопределенно, я решил использовать свое право участия в жеребьевке и, когда по праву детей[3] первым оказался другой, мне досталась эта богатейшая провинция, которую я и получил, как по выбору. После этого я ревностно подготовил все, что каким-либо образом касалось моего управления провинцией, чтобы затем с помощью друзей было легче приступить к такому трудному делу. Я призвал к себе родственников и друзей, верность и бескорыстие которых давно знал. Я написал своим близким в Александрию, чтобы они поспешили в Афины и там ждали меня; этим ученым людям я поручил заботу о деловой переписке с греками. Даже из К и лик и и я склонил к отъезду замечательных людей: в этой провинции у меня великое множество друзей, так как я часто, официально и частным образом, защищал перед тобой дела киликиян. Из Мавритании я тоже пригласил к себе человека, который мне бесконечно мил и дорог, так же как и я ему, - Юлия Сенеке а, который мог бы мне помочь не только преданностью и усердием, но и своим военным талантом в разыскивании и поимке разбойников.
2. Я сделал .все это в надежде, что болезнь, с которой я буду бороться, довольствуясь лишь скромной пищей и водой для питья, если не совсем уймется, то, во всяком случае, на довольно продолжительный срок ослабит свой натиск. Так случилось тогда, что я дольше обычного хорошо себя чувствовал и выглядел бодрым, до такой степени, что даже защищал перед тобой два довольно запутанных дела своих друзей. Но после этого болезнь вспыхнула с огромной силой, которая показала, что все мои надежды были напрасны...

Письмо 9

Фронтон - Антонину Пию
1. ...скромность моих друзей позволила мне не домогаться у тебя чего-либо чрезмерно... По моей просьбе ты возвысил положение римского всадника Секстия Кальпурния, жившего со мной, даровав ему уже две прокуратуры. В этом добром деле с двумя прокуратурами я вижу четыре знака милости: два, когда ты их даровал, и два, когда ты принял отказ от них.
2. Вот уже в течение двух лет я смиренно прошу у тебя за моего друга Аппиана,[4] с которым меня связывает старинное знакомство и обычаи почти ежедневных совместных занятий. Я уверен и даже осмелился бы утверждать, что он проявит ту же скромность, что и мой Кальпурний Юлиан.[5] Ибо он желает достичь этой чести ради украшения своей старости, а не из-за честолюбия или прокураторского жалования.
Когда я первый раз просил за Аппиана, ты выслушал мои просьбы так благосклонно, что я имел право надеяться.
В прошлом году ты ответил на мою просьбу с еще большей благосклонностью и даже любезно, но когда по моей просьбе ты отдал прокуратуру Аппиану, выступила целая толпа судебных защитников, добивающихся того же. Помнишь также, кого из уроженцев Греции ты назвал охотно и с радостью. Но надо особо принимать во внимание старость и осиротелость, облегчить которую нужны утешения. Я осмелился бы добавить, что исключительная честность и порядочность одного из этих двух хороших людей ставит его несколько впереди другого; я говорю об этом с такой легкостью, потому что имени того человека, которому я предпочитаю своего друга, я не назвал.
3. Наконец, я сказал бы тебе то, что побуждает меня сказать моя прямота и правдивость, а также и уверенность в моей любви к тебе: конечно, справедливее было бы, чтобы он добился своего благодаря мне. Но помни также, господин император, когда он будет домогаться по моему примеру, что я этого домогался два года. Стало быть, и ему также, если тебе так угодно, пусть будет это дано через два года. Он поступит по моему примеру, если сам же попросит у тебя и разрешения отказаться от должности.


[1] Письмо 5 представляет собой поздравление Фронтона, посланное императору Антонину по случаю годовщины со дня его восшествия на престол. Слова Фронтона о том, что этот день был днем рождения его собственного благополучия и почета — не просто риторический оборот, подсказанный соображениями лести, но и признание, имеющее под собой реальное основание. Почет и богатство пришли к нему в значительной степени благодаря близости Фронтона к императору.

[2] Из этого письма, а также из следующего, видно, что Фронтон был назначен проконсулом Азии.

[3] Право детей — известные льготы в соискании должностей и в распределении провинций, предоставлявшиеся римлянам, имеющим трех и более детей.

[4] Аппиан — известный историк. См. ниже его переписку с Фронтоном.

[5] Секстий Кальпурний Юлиан упоминается в «Дигестах» (XL, 1, 8, рескрипт Антонина Пия к Кальпурнию), в письме Фронтона к Веру (II, 1) и у Капитолина в «Жизнеописании Марка Антонина» (гл. 8). Видимо, это один из учеников Фронтона, которые жили с ним, как, например, два сына Сардия Сатурнина, упоминаемые в письмах Фронтона «К друзьям» (I, 9; I, 10).