11.20-40. Война между Карѳагеном и Сицилией, победа Гелона. Война между греками и персами, победа греков при Платеях

Submitted by agnostik on Суб, 10/15/2011 - 11:27
Переводчик: 

Сицилия.

20. (1) Теперь, когда мы описали достаточно подробно события в Европе, мы должны переключить наше повествование на дела другого народа. Карѳагеняне, напомним[1], дали согласие персам покорить сицилийских греков, в то же самое время сделали приготовления в больших масштабах таких материалов, какие были бы полезны в продолжении войны. И когда они завершили все приготовления, они назначили полководцем Гамилькара, выбрав его как человека, который пользовался среди них самым высоким уважением. (2) Он принял на себя командование огромными силами, как сухопутными и так морскими, и отплыл из Карѳагена с армией не менее трёхсот тысяч человек и флотом из более чем двухсот боевых кораблей, не говоря уже о многих грузовых судах для перевозки запасов, насчитывающих более трёх тысяч. Тогда, когда он пересекал Ливийской море, он попал в шторм и потерял суда, которые везли лошадей и колесницы. И когда он прибыл в сицилийский порт в гавань Панорма[2], он высказался, что закончил войну, ибо он боялся, что море спасёт сикелиотов от опасности борьбы. (3) Он отвёл три дня на отдых своим солдатам, а также возместил ущерб, который нанёс шторм его кораблям, а затем двинулся вместе со своим войском в Гимеру, флот шёл вдоль побережья за ним. И когда он прибыл в область города, о котором мы только что говорили, он разбил два лагеря, один для армии, а другой для флота. Все корабли он вытащил на сушу и окружил их глубоким рвом и деревянным частоколом, и укрепил лагерь армии, который он поставил так, что тот был обращён к городу, и тянулся так, что охватывал местность от стен, вытянутых вдоль лагеря флота до холмов, нависающих над городом. (4) Если говорить в общем, он взял под свой контроль всю западную сторону, после чего он выгрузил все запасы из грузовых судов и сразу же отправил их, приказав возить зерно и другие материалы из Ливии и Сардинии. (5) Затем, взяв свои лучшие войска, он двинулся к городу, и окружил гимерцев, которые вышли против него, и убив многих из них, он поразил жителей города страхом. В результате Ѳерон, правитель акрагантян, который вместе со значительным войском стоял, чтобы защитить Гимеру, в страхе поспешно послал в Сиракузы, умоляя Гелона прийти на помощь как можно быстрее.
21. (1) Гелон, который также привёл свою армию в готовность, узнав, что гимерцы были в отчаянии, отправился из Сиракуз со всей поспешностью в сопровождении не менее пятидесяти тысяч пехотинцев и более пяти тысяч всадников. Он быстро преодолел расстояние, и когда он остановился в окрестностях города гимерцев, он вдохнул отвагу в сердцах тех, кто раньше был напуган силами карѳагенян. (2) Ибо после разбивки лагеря, который был (расположен) применительно к местности около города, он не только укрепил его глубоким рвом и частоколом, но и направил весь корпус кавалерии против тех отрядов врага, которые рыскали по полям в поисках добычи. И конница неожиданно появившись перед людьми, которые были разбросаны без всякого воинского строя по местности, взяли в плен столько, сколько каждый человек мог гнать перед собой. И когда пленников числом более десяти тысяч привели в город, не только Гелон выразил большое одобрение, но и гимерцы также прониклись к врагу презрением. (3) Вслед за тем что он уже совершил, все ворота, которые раньше Ѳерон от страха забаррикадировал, Гелон, наоборот, открыл через своё презрение к врагу, и он даже построил дополнительные, которые могли понадобиться в случае крайней необходимости.
Одним словом, Гелон, превосходя в своих действиях, как мастерством полководца, так и проницательностью, попытался сразу же выяснить, как он мог бы без всякого риска для своей армии превзойти в военном искусстве варваров и окончательно разрушить их мощь. И его собственная изобретательность очень помогла устроить катастрофу при следующих обстоятельствах. (4) Он решил сжечь корабли противника, и в то время как Гамилькар был занят во флотском лагере подготовкой великолепной жертвы Посейдону[3], кавалеристы, прибывшие из сельской округи, доставили Гелону вестового, который вёз донесение от народа Селинунта, в котором было написано, что они пошлют кавалерию в тот день, который Гамилькар укажет в своём послании. (5) Наступил день, когда Гамилькар собирался отпраздновать жертву. И в этот день Гелон направил свою собственную конницу, которой приказал расположиться в непосредственной близости и скакать на рассвете к корабельному лагерю как будто они союзники из Селинунта, и когда они проникнут внутрь деревянного частокола, убить Гамилькара и поджечь корабли. Он также послал разведчиков на холмы, видимые из города, приказав им подать сигнал как только они увидят, что всадники находятся внутри вала. В свою очередь, на рассвете он построил армию и стал ждать сигнала, который должны были подать разведчики.
22. (1) На рассвете кавалеристы подъехали к корабельному лагерю карѳагенян, и когда стража пропустила их, думая, что это союзники, они сразу же поскакали туда, где Гамилькар занимался жертвоприношениями, убили его, а затем подожгли корабли; вслед за тем разведчики подали сигнал и Гелон двинулся со всей своей армией в боевом порядке против лагеря карѳагенян. (2) Начальники финикийцев в лагере вначале вывели свои отряды навстречу сикелиотам, и, составив полную линию, настроились на жестокий бой; в одно и тоже время в обоих лагерях трубы подали сигнал к бою и раздались крики обеих армий один за другим, каждый жаждал превзойти своих соперников силою своих ободряющих криков. (3) Кровопролитие было велико, и бой колебался туда и сюда, как вдруг высоко взметнулось пламя с кораблей и до каждого бойца дошло известие, что главнокомандующий убит; поэтому греки стали смелее и приободрились духом от полученной новости и, в надежде на победу, надавили на варваров с большей смелостью, а карѳагеняне, впав в уныние и отчаявшись в победе, обратились в бегство.
(4) Так как Гелон отдал приказ не брать пленных, последовало великое избиение врага в бегстве, и в конце концов не менее ста пятидесяти тысяч из них были убиты. Все, кто спасся из боя и бежал на сильную позицию, на первый порах отразили нападавших, но на позиции, которую они заняли, не было воды и жажда заставила их сдаться победителям. (5) Гелон, который одержал победу в самой замечательной битве и добился успеха в первую очередь по причине своего стратегического мастерства, приобрёл громкую славу не только среди сикелиотов, но и среди всех прочих народов; (6) ибо на память не приходит такой человек до него, который использовал бы стратагему, подобную этой, ни такой, который убил бы больше варваров в одном бою или взяли бы столько пленных.
23. (1) Из-за этого подвига многие историки сравнивали эту битву с той, в который греки сражались при Платеях, а стратагему Гелона с остроумной интригой Ѳемистокла, и отводят ему первое место, поскольку такие исключительные заслуги был показаны обоими мужами, некоторые одним, а некоторые другим. (2) А причина в том, что, когда народы Греции с одной стороны, и Сицилии с другой, были поражены тревогой перед столкновением с многочисленными варварскими армиями, это была первая победа сицилийских греков, которая придала мужество народам Греции, когда они услышали о победе Гелона; а что касается мужей, в обоих делах занимавших верховное командование, мы знаем, что в случае с персами царь спасся, и многие мириады вместе с ним, тогда как в случае карѳагенян не только погиб полководец, но также все те, кто участвовал в войне были убиты, и, как говорится, что даже не нашлось человека, вернувшегося живым в Карѳаген, чтобы доставить тяжёлую новость. (3) Кроме того, самые выдающиеся вожди греков, Павсаний и Ѳемистокл, первый был предан смерти своими согражданами по причине его чрезмерной жажды власти и государственной измены, а второй был изгнан со всех частей Греции и искал убежище у Ксеркса, своего злейшего врага, за счёт чьего гостеприимства он дожил до конца своих дней, тогда как Гелон после битвы каждый год получал большое одобрение из рук сиракузян, состарился царствуя, и умер, почитаемый своим народом, и так велико было расположение к нему граждан, что его царство передавалось трём членам его дома[4].
Однако теперь, когда эти люди, которые пользуются заслуженной славой, также и от нас получили панегирики, которых они заслуживают, мы вернёмся к изложению предыдущего повествования.
24. (1) Так случилось, что Гелон завоевал свою победу в тот же самый день, когда Леонид и его солдаты дрались против Ксеркса при Ѳермопилах[5], как если бы божество умышленно устроило так, что как блистательнейшая победа, так и самое славное поражение должны были случится одновременно. (2) После сражения у города гимерцев двадцать боевых кораблей спаслись в битве, как раз те, которые Гамилькар оставил исполнять текущие потребности, и не вытащил на берег. Поэтому, хотя практически все остальные бойцы были или убиты или взяты в плен, эти корабли смогли отплыть прежде, чем были замечены. Но они приняли много беглецов, и в то время, тяжело нагруженные по этой причине, они попали в шторм и затонули. Только горстка выживших благополучно добралась до Карѳагена в маленькой лодке, чтобы сообщить своим согражданам краткую весть: "Все, кто переправился в Сицилию, погибли". (3) Карѳагеняне, которые претерпели величайшую катастрофу вопреки своим ожиданиям, были настолько напуганы, что каждую ночь бдительно охраняли город в убеждении, что Гелон со всем своим войском должен решиться немедленно плыть против Карѳагена. (4) И из-за величайших потерь, город принял общественный траур, в то время как дома частных граждан наполнились плачем и причитаниями. Поскольку некоторые продолжали вопрошать о сыновьях, другие о братьях, в то время как очень большое количество детей, которые потеряли своих отцов, одни теперь на свете горевали о смерти тех, кто породил их, и о своём собственном сиротстве, из-за утраты тех, кто бы мог позаботиться о них. И карѳагеняне, опасаясь, что Гелон сможет опередить их, переправившись в Ливию, сразу же направили к нему в качестве полномочных послов своих наилучших ораторов и советников.
25. (1) Что касается Гелона, после победы он не только одарил всадников, которые убили Гамилькара, но и наградил за отвагу всех бойцов, которые сыграли важную роль. Наилучшую часть добычи он отложил в сторону, так как хотел украсить храмы Сиракуз трофеями; что же касается остальной добычи, большую её часть он отдал наиболее заметным храмам Гимеры, а остальное, вместе с пленниками, поделил между союзниками, распределив её в соответствии с числом тех, кто служил ему. (2) Города заковали пленных в цепи и использовали их в строительстве общественных зданий. Очень большое количество получили акрагантяне, которые благоустроили свой город и деревни, ибо так велико было количество пленников в их распоряжении, что многие частные лица имели до пятисот невольников в своих домах. Большому числу пленных среди них способствовало не только то, что они выставили много солдат для боя, но и то, что в результате бегства, многие из беглецов удалились вглубь страны, особенно на земли акрагантян, и так как все они были взяты в плен акрагантянами, город был переполнен невольниками. (3) Большинство из них были переданы государству, и именно эти люди, которые добывали камни, построили не только величественные храмы богам, но и подземные трубопроводы, отводящие воду от города; они столь велики, что их строительство заслуживает рассмотрения, хотя об этом думали мало, так как построены они были с пренебрежением к расходам. По имени подрядчика Феака, отвечающего за эти работы, из-за известности сооружения, подземные трубопроводы от него получили название "Феакии". (4) Акрагантяне также построили роскошную колумбеѳру[6], семь стадиев в окружности и двадцать локтей глубиной. В неё были проведены воды из рек и родников, и она использовалась как рыбный пруд, который обильно снабжал рыбой, что использовалась в пищу и для украшения стола, а так как лебеди в большом количестве поселились на нем, на пруд было приятно смотреть. В более поздние годы, однако, пруд засорился от неухоженности и был уничтожен по прошествии долгого времени; (5) всю местность, которая была плодородна, жители засадили виноградной лозой и деревьями каждого сорта, размещённых близко друг к другу, так что они получали от этого большие доходы.
Гелон, после роспуска союзников, во главе граждан вернулся в Сиракузы, и из-за грандиозности своего успеха он восторженно принимался не только своими согражданами, но и по всей Сицилии, ибо он привёл с собой такое множество пленных, что это выглядело так, словно остров захватил в плен всю Ливию. 26. (1) И сразу пришли к нему послы как от городов, так и от правителей, которые раньше выступали против него, прося прощения за свои прошлые ошибки и обещая в будущем выполнять каждое его распоряжение. Со всеми из них он поступил справедливо и заключил союзы, перенеся свою удачу как подобает мужчине, не только по отношению к самому себе, но даже по отношению к карѳагенянам, своим злейшим врагам. (2) Ибо когда послы из Карѳагена пришли к нему и слёзно умоляли его обойтись с ними человеколюбиво, он даровал им мир, потребовав от них в счёт понесённых военных расходов две тысячи талантов серебра, а также попросил их позже построить два храма, в которых они должны поместить копии договора. (3) Карѳагеняне, неожиданно получившие спасение, не только согласился на все это, но и обещали дать в дополнение золотой венец Дамарете, жене Гелона. Ибо Дамарета по их просьбе весьма много содействовала заключению мира, и, когда она получила корону из ста золотых талантов от них, она отчеканила монету, которая была названа в честь неё дамаретион. Она стоила десять аттических драхм и сицилийские греки называли её в соответствии с весом, пентеконталитрон[7].
(4) Гелон обращался со всеми людьми справедливо прежде всего потому, что таков был его характер, но не меньшим мотивом было то, что он очень хотел, чтобы все люди относились к нему доброжелательно. Например, он готовился отплыть в Грецию с большим войском и присоединиться к грекам в их войне против персов. (5) И когда он был уже готов выйти в море, какие-то люди из Коринѳа прибыли в Сиракузы и принесли известие, что греки выиграли морское сражение при Саламине и что Ксеркс и часть его вооружённых сил отступили из Европы. Поэтому он остановил свои приготовления к отплытию, тем не менее приветствовал воодушевление солдат; а потом он призвал их на сбор, приказав каждому из них явиться в полном вооружении. Что касается самого себя, он явился на сбор не только без оружия, но даже без туники, одетый только в плащ, и выйдя вперёд, он предоставил отчёт о всей своей жизни и всём том, что он сделал для сиракузян; (6) и когда толпа криками одобряла каждое его деяние, им упомянутое, и высказала особенное своё изумление тем, что он отдаст себя безоружным в руки любого, кто хотел бы убить его (так далёк был он от опасения стать жертвой мести как тиран), что они объединились и провозгласили его единогласно Благодетелем, Спасителем и Царём[8]. (7) После этого происшествия Гелон построил замечательные храмы Деметре и Коре[9] из добычи, и сделал золотой треножник[10] стоимостью шестнадцать талантов, который он поставил в священном участке в Дельфах в качестве благодатной жертвы Аполлону. В более позднее время он намеревался построить храм Деметры в Этне, поскольку такового не было в том месте; но он не завершил его, так как его жизнь была прервана судьбой.
(8) Из лирических поэтов Пиндар был в расцвете сил в этот период. Вот, в целом, наиболее заметные событиях, которые произошли в этом году.
27. (1) Когда Ксанѳипп был архонтом в Аѳинах, римляне избрали консулами Квинта Фабия Сильвана и Сервия Корнелия Трикоста[11]. В это время персидский флот, за исключением финикийского контингента, после поражения в морской битве при Саламине ушёл в Кимы. Здесь он провёл зиму, и с наступлением лета отплыл вдоль побережья в Самос, чтобы сторожить Ионию, и общее количество кораблей на Самосе насчитывалось четыреста. Теперь они наблюдали за городами ионийцев, которые подозревались во враждебных настроениях.
(2) В Греции, после битвы при Саламине, поскольку аѳиняне, как полагают, внесли основной вклад в победу, что стало общепризнанным фактом, и по этому поводу пребывающие в ликовании, собрались оспорить у лакедемонян главенство на море, и, следовательно, лакедемоняне, предвидя то, что должно было случиться, делали все возможное, чтобы смирить гордость аѳинян. Поэтому, когда присуждались призы за доблесть, благодаря власти, которой они пользовались, они вынудили решение, что полис Эгина получает приз, а из мужчин аѳинянин Амений, брат поэта Эсхила, ибо Амений, командуя триерой, первым протаранил флагманский корабль персов, потопив его и убив флотоводца. (3) И когда аѳиняне выразили свой гнев на это незаслуженное унижение, лакедемоняне, боясь, что Ѳемистокл будет недоволен результатом и поэтому задумает какое-либо великое зло против них и греков, удостоили его в два раза большими подарками, чем те, что были предоставлены получившим награду за доблесть. И когда Ѳемистокл принял подарки, аѳиняне на сходке отстранили его от командования и передали должность Ксанѳиппу, сыну Арифрона.
28. (1) Когда об отчуждении, возникшем между аѳинянами и другими греками стало широко известно, в Аѳины прибыли послы от персов и от греков. Те, кто пришли от персов, заверяли аѳинян, что если они выберут сторону персов, полководец Мардоний отдаст им на выбор любые земли в Греции, восстановит стены и храмы, и позволил городу жить по своим законам, но те, что пришли от лакедемонян, уговаривали аѳинян не поддаваться на уговоры варваров, но придерживаться своей верности по отношению к грекам, которые были с ними людьми одной крови и одного языка. (2) И аѳиняне ответили варварам, что персы ни обладают землями достаточно богатыми, ни сокровищами в достаточном количестве, которые аѳиняне примут в обмен на измену делу греков, в то время как лакедемонянам они сказали, что забот, которыми ранее занимались на благо Греции, они и в дальнейшем не оставят и просили лакедемонянам поспешить в Аттику вместе со всеми своими союзниками. Ибо им было очевидно, добавили они, что Мардоний теперь, когда аѳиняне высказались против него, двинется со своим войском против Аѳин. (3) И это действительно имело место. Ибо Мардоний, который стоял в Беотии со всеми своими силами, сначала пытался призвать некоторые города Пелопоннеса перейти к нему, распределяя деньги среди их вождей, но потом, когда он узнал ответ, который дали аѳиняне, в ярости повёл все своё войско в Аттику. (4) Помимо частей армии Ксеркса, переданных ему, он сам набрал много других солдат из Ѳракии, Македонии и других союзных государств, - более двухсот тысяч человек. (5) С появлением в Аттике столь большого войска как это, аѳиняне направили гонцов с письмами к лакедемонянам, прося их помощи; а так как лакедемоняне все ещё медлили, и варвары уже пересекли границу Аттики, они были встревожены, и снова, взяв своих детей и жён, и всё, что они были способны унести в спешке, они оставили свою родину и во второй раз бежали в поисках убежища на Саламин. (6) И Мардоний был так зол на них, что разорил все поля, сравнял города с землёй, и полностью разрушил храмы, которые всё ещё стояли.
29. (1) Когда Мардоний и его армия возвратились в Ѳивы, греки собрались на съезд и постановили объединить усилия с аѳинянами и выдвинуть к Платеям основные силы, чтобы сражаться до конца за свободу, а также дали клятву богам, что, если они победят, то греки объединятся в торжествах в честь Праздника Свободы в этот день[12] и проведут праздничные игры в Платеях. (2) А когда греческие войска были собраны на Исѳме, и все они согласились, что должны дать клятву о войне, которая сделает прочным согласие между ними и заставит колеблющихся благородно терпеть опасности боя. (3) В присяге говорилось: "Я не буду ценить жизнь дороже свободы, и не покину командиров, будь те живые или мёртвые, но я буду хоронить всех союзников, которые пали в бою, и если я одолею варваров в войне, я не буду разрушать никакого из городов, которые участвовали в борьбе[13], и не буду восстанавливать никакое из святилищ, которые были сожжены или разрушены, но я позволю им быть и оставлю их как напоминание грядущим поколениям о нечестии варваров". (4) После того как они приняли присягу, они двинулись к Беотии через перевал Киѳерон, и когда они спустились до предгорий около Эриѳры, они разбили там лагерь. Командование над аѳинянами был отдано Аристеиду, а верховное командование - Павсанию, который был опекуном[14] сына Леонида.
30. (1) Когда Мардоний узнал, что армия противника наступала в направлении Беотии, он вышел вперёд из Ѳив, и когда прибыл на реку Асоп, разбил лагерь, который укрепил с помощью глубокого рва и окружил деревянным частоколом. Общая численность греков приближалась к ста тысячам человек, варваров было около пятисот тысяч[15]. (2) Первыми бой затеяли варвары, которые обрушились на греков ночью и напали со всей своей конницей на их лагерь. Аѳиняне увидели их вовремя, и со своей армией в боевом порядке смело вышли к ним навстречу, в результате произошло крупное сражение. (3) В конце концов, все остальные греки обратили в бегство варваров, наседавших на них, но мегаряне одни, которые столкнулись с командиром кавалерии и лучшими персидскими всадниками, и подверглись тяжёлой атаке, хотя они и не покидали свои позиции, послали вестовых к аѳинянам и лакедемонянам с просьбой прийти к ним на помощь как можно быстрее. (4) Аристеид быстро направил отборных аѳинян, которые составляли его телохранителей, и они, построившись плотным отрядом и напав на варваров, спасли мегарян от опасностей, которые тем угрожали, поразили как командира кавалерии персов, так и многих других, и обратили остальных в бегство.
Теперь греки, когда они показали своё блестящее превосходство в своего рода генеральной репетиции, ободрились надеждой на решающую победу; и после этого столкновения они перенесли свой лагерь от предгорий до места, которое лучше подходило для полной победы. (5) Ибо справа был высокий холм, слева - река Асоп, в пространстве между ними поставили лагерь, который был укреплён общей природной неприступностью местности. (6) Таким образом греки составили свои планы с умыслом, ограниченное пространство давало большую помощь в победе, так как персидская боевая линия не могла быть распространена на большую длину, и результатом, как показали события, было то, что варвары не могли извлечь никакой пользы из огромного численного превосходства. Поэтому Павсаний и Аристеид, разместившись с уверенностью на занимаемых позициях, вывели армию к сражению, и, когда они заняли позиции способом, подходящим к местности, они выдвинулись против врага.
31. (1) Мардоний, будучи вынужден увеличивать глубину своих линий, выстроил свои отряды так, как он думал будет ему на пользу и, подняв боевой клич, двинулся на встречу грекам. Лучшие солдаты были вокруг него и, возглавляя их, он ударил по лакедемонянам, которые противостояли ему; он бился отважно и убил множество греков. Лакедемоняне, однако, крепко стояли против него и с готовностью переносили все опасности битвы, и таковым было великое избиение от варваров. (2) Пока Мардоний и его отборные солдаты продолжали нести на себе основную тяжесть боя, варвары выдерживали потрясения боя с превосходным духом, но когда Мардоний пал, храбро сражаясь, а из отборного отряда некоторые были убиты, а другие раненые, их дух надломился, и они начали бежать. (3) Когда греки надавили на них, большая часть варваров бежала, спасаясь за частоколом, но что касается остальной армии, греки, служащие Мардонию отступили в Ѳивы, а остальные, численностью более четырёхсот тысяч, которых взял в свои руки Артабаз, человек прославленный среди персов, бежали в противоположном направлении и отступали форсированным маршем к Фокиде.
32. (1) Поскольку варвары таким образом разделились в бегстве, так же и войско греков разделилось; ибо аѳиняне, платейцы и ѳеспийцы погнались за теми, кто отправился в Ѳивы, коринѳяне, сикионцы и флиасийцы и некоторые другие преследовали войско, которые отступало с Артабазом; а лакедемоняне вместе с остальными преследовали солдат, которые нашли убежище в лагере и избивали их с воодушевлением. (2) Ѳиванцы приняв беглецов, добавили их к своим силам, а затем выступили на преследующих аѳинян; жестокая битва произошла у стен, ѳиванцы сражались блестяще, и немало было павших с обеих сторон, но в конце концов аѳиняне одолели их войско, и они снова укрылись в Ѳивах.
(3) После этого аѳиняне отошли на помощь лакедемонянам и присоединились к ним в штурме стен против тех персов, которые укрылись в лагере; обе стороны сражались отважно, варвары смело дрались из укреплённых позиций, которые они удерживали, а греки штурмовали деревянные стены, и много было раненых, так как они сражались отчаянно, хотя и немало было также встретивших геройскую смерть, убитых множеством стрел. (4) Тем не менее, мощного натиска греков не смогли выдержать ни стены, воздвигнутые варварами, ни их большая численность, и они были вынуждены прекратить всякое сопротивление, потому что это был случай соперничества между выдающимися народами Греции, лакедемонянами и аѳинянами, которые выдвинулись в связи с их прежними победами и поддержанные уверенность в своей доблести. (5) В итоге варвары были побеждены, и они не нашли никакого милосердия, даже если они признавали себя пленными. Так как стратег греков Павсаний, видя, как многочисленны варвары, старался из всех сил предотвратить какого-либо просчёта из-за того, что варваров во много раз больше, чем греков, и поэтому он отдал приказ не брать пленных, и вскоре убитых стало невероятное множество. И наконец, когда греки убили более ста тысяч варваров, они неохотно прекратили кровопролитие.
33. (1) После того как битва закончилось так, как мы описали, греки похоронили своих павших, которых насчитывалось более десяти тысяч. А после разделения добычи в соответствии с числом солдат, они обсудили награды за доблесть, и в ответ на просьбы Аристеида они присудили награду Спарте среди городов, а среди бойцов - Павсанию из Лакедемона. Между тем Артабаз, с четырьмя сотнями тысяч бежавших персов, проделал путь через Фокиду в Македонию, воспользовавшись одним из самых быстрых путей, и благополучно вернулся вместе с солдатами в Азию.
(2) Греки, взяв десятую часть добычи, сделали золотой треножник[16] и поставили его в Дельфах, как благодарственную жертву Богу, указав на это в следующем двустишии:
Это подарок спасителей обширной Эллады, воздвигнутый здесь,
Избавивших её государства от цепей позорного рабства[17].
Надписи были сделаны также для лакедемонян, погибших при Ѳермопилах; о всем их отряде следующим образом:
Некогда против трёхсот мириад здесь сражались четыре
Тысячи ратных мужей пелопоннесской земли,
а только о спартанцах следующим образом:
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли[18]
(3) В подобной манере статуя аѳинского гражданина украшала могилы тех, кто погиб во время персидской войны, тогда впервые состоялись Погребальные игры, и был принял закон, по которому для людей, которые погребались за общественный счёт, ораторами, отобранными для каждого случая, составлялись хвалебные речи.
(4) После событий, которые мы описали, полководец Павсаний двинулся с армией против Ѳив и потребовал наказания для людей, которые были ответственны за союз Ѳив с персами. И ѳиванцы были настолько напугана множеством своих врагов и их доблестью в бою, что люди, несущие основную ответственность за дезертирство от греков, согласились по собственному желанию передать себя в руки Павсания и были казнены.
34. (1) В Ионии греки также сразились в великой битве с персами в тот же самый день, что в Платеях, и поскольку мы собираемся описать её, мы должны приступить к рассказу с самого начала. (2) Леонтихид лакедемонянин и Ксанѳипп[19] аѳинянин, командиры флота, после битвы при Саламине собрали флот в Эгине и, пробыв там несколько дней, отплыли на Делос на двухстах пятидесяти триерах. И пока они там стояли на якоре к ним прибыли послы из Самоса с просьбой освободить греков Азии. (3) Леонтихид провёл совещание с командирами, и после того как они выслушали речи всех самосцев, они решили взять на себя обязательство освободить города и скорее отплыть от Делоса. Когда персидским флотоводцам, которые были тогда на Самосе, стало известно, что греки выплыли против них, они вышли из Самоса со всеми своими кораблями, и войдя в порт Микале в Ионии, они вытащили свои корабли, так как они видели, что кораблей были недостаточно, чтобы предложить бой, и укрылись за деревянным частоколом и глубоким рвом; несмотря на эти укрепления они также призвали сухопутные войска из Сард и соседних городов и собрали в общей сложности около ста тысяч человек. Кроме того, они приготовили всякое другое снаряжение, которое полезно во время войны, полагая также, что ионийцы перейдут на сторону врага. (4) Леонтихид двинулся со всем флотом, готовый действовать против варваров при Микале, отправив заранее корабль с глашатаем, который имел самый звучный голос, чем кто-либо во флоте. Этот человек получил приказ подплыть к врагам и объявить громким голосом: "Греки, разбив персов, в настоящее время приступают к освобождению греческих городов Азии". (5) Это Леонтихид делал в уверенности, что греки в армии варваров восстанут против персов, и что большая сумятица возникнет в лагере варваров, и так произошло в действительности. Ибо как только глашатай приблизился к кораблям, вытащенным на берег, и сделал заявление, как ему было приказано, то получилось так, что персы потеряли доверие к грекам, а греки начали договариваться между собой о восстании.
35. (1) Затем греки под началом Леонтихида, выяснив как настроены греки в персидском лагере, высадили свои силы. А на следующий день, в то время как они готовились к бою, до них дошёл слух о победе, которой греки добились над персами при Платеях. (2) При этой новости Леонтихид, созвав собрание, призвал свои войска к битве, и среди других соображений, которые он представил им, он в театральной манере объявил о победе при Платеях, в надежде, что он сделает более уверенными идущих в бой. И в самом деле это было удивительно. Ибо как стало известно, оба сражения произошли в один и тот же день, сражение при Микале и другое, которые произошло в Платеях. (3) Казалось, таким образом, что Леонтихид ещё не знал о победе, но он намеренно придумал военный успех и использовал его как стратагему, ибо большие расстояния между местами (сражений) доказывают, что передача сообщения была невозможна. (4) Но вожди персов, утратив доверие к грекам в своих собственных войсках, забрали у них оружие и отдали народам, которые были дружелюбны к ним, а потом созвали всех солдат вместе и сказали им, что Ксеркс лично спешит к ним на помощь с большой армией, тем самым вдохновляя их мужество перед лицом опасностей сражения.
36. (1) Когда обе стороны построили свои войска в боевой порядок и пошли друг против друга, персы увидели, как немногочисленный противник, из презрения к ним, нападал на них неистово крича. (2) Тогда самосцы и милетяне заранее решили единогласно поддержать дело греков и все вместе бросились вперёд бегом; и поскольку их движение привело их в поле зрения греческой армии, хотя ионийцы думали, что греки будут воодушевлены, результат был прямо противоположным. (3) Отряды Леонтихида, думая, что Ксеркс движется из Сард со своей армией и наступает на них, были исполнены страха, смятение и взаимные разногласия возникли в армии, некоторые говорили, что они должны взять свои корабли как можно быстрее и уйти, а другие, что они должны оставаться и смело держать свои ряды. Пока они все ещё были в беспорядке, персы показались в поле зрения, вооружённые таким образом, чтобы вызвать страх, и набросились на них с криками. (4) Греки, не имея времени для обсуждения, были вынуждены противостоять нападению варваров.
С самого начала обе стороны сражались упорно, и сражение было нерешительным, большое число пало в обеих армиях, но когда самосцы и милетяне подключились своим появлением[20], греки воспрянули духом, тогда как варвары были полны ужаса и обратились в бегство. (5) Последовало массовое кровопролитие, так как отряды Леонтихида и Ксанѳиппа наседали на разбитых варваров и преследовали их до лагеря, и эолийцы приняли участие в бою после того, как исход был уже решён, а также многие другие народы Азии, так как непреодолимая жажда свободы вошла в сердца жителей азиатских городов. (6) Поэтому практически никто из них не думал ни о заложниках[21], ни о клятвах, но все они вместе с другими греками избивали бегущих варваров. Таким вот способом персы потерпели поражение, и убито их было более сорока тысяч, а из оставшихся в живых некоторые нашли убежище в лагере, а прочие отступили в Сарды. (7) И когда Ксеркс узнал как о поражении при Платеях, так и о разгроме своих войск под Микале, он оставил часть своей армии в Сардах вести войну против греков, в то время как сам он в замешательстве отправился с остальной частью своей армии в Экбатаны.
37. (1) Леонтихид и Ксанѳипп тогда же отплыли обратно на Самос и заключили союз с ионийцами и эолийцами, а потом они пытались заставить их отказаться от Азии и переселиться в Европу. Они обещали изгнать народы, принявшие сторону мидийцев и отдать освободившиеся земли; (2) главная мысль, как они объясняли, была в том, что если те останутся в Азии, то всегда будут иметь врага на своих границах, противника намного превосходящего военной мощью, а союзники, которые живут за морем, не всегда смогут оказать какую-либо своевременную помощь. Когда эолийцы и ионийцы услышали эти обещания, они решили последовать совету греков и приступили к подготовке плавания с ними в Европу. (3) Но аѳиняне изменили мнение на противоположное и посоветовали им оставаться там, где они были, говоря, что даже если никакие другие греки не придут к ним на помощь, аѳиняне, как их родственники, сделают это самостоятельно. Они рассуждали, что, если ионийцы получат новые дома от греков, действующих совместно, они больше не будут смотреть на Аѳины, как на свой родной город. Именно по этой причине ионийцы передумали и решили остаться в Азии.
(4) После этих событий случилось так, что вооружённые силы греков были разделены, лакедемоняне отплыли обратно в Лаконию, а аѳиняне вместе с ионийцами и островитянами[22] стали на якорь возле Сеста. (5) И стратег Ксанѳипп, как только достиг этого порта, начал штурм Сеста и взял город, и после размещения гарнизона в нем, распустил союзников и сам со своими согражданами вернулся в Аѳины.
(6) Теперь Мидийская война, такое она получила название, продолжавшаяся два года, закончилась так, как мы описали. И историк Геродот, начиная с периода от Троянской войны, написал в девяти книгах общую историю практически всех событий, которые произошли в обитаемом мире, и завершает повествование битвой греков против персов при Микале и осадой Сеста.
(7) В Италии римляне вели войну против вольсков и завоевали их, убив многих в сражении. И Спурий Кассий, консул предыдущего года[23], потому что он, как полагают, стремился к тирании, был признан виновным и приговорён к смерти.
Таковы события этого года.
38. (1) Когда Тимосѳен был архонтом в Аѳинах, в Риме Цезон Фабий и Луций Эмилий Мамерк добились консульства. В течение этого года по всей Сицилии утвердился почти полный мир, карѳагеняне познали, наконец, унижение, а Гелон установил благодетельное господство над сицилийскими греками, а также обеспечил города в высшей степени организованным правительством и изобилием всего необходимого для жизни. (2) И так как сиракузяне согласно закону положили конец дорогостоящим похоронам и покончили с расходами, которые обычно относились к мёртвым, и даже, в целом, в законе были определены недорогие похороны, царь Гелон, желая поощрить и поддержать интерес народа ко всем этим вопросам, исполнил закон в целости относительно своего собственного тела; (3) ибо, когда он заболел и потерял надежду выздороветь, он передал царство Гиерону, своему старшему брату, и относительно своих собственных похорон отдал приказ, что предписания закона должны строго соблюдаться. Поэтому по его смерти похороны были проведены преемником трона так, как он приказал. (4) Его тело было погребено в имении его жены в так называемых Девяти Башнях, которое человеку представляется чудом в силу своей прочной конструкции. И весь простой народ сопровождал его тело от города, хотя место это отдалено на двести стадиев. (5) Здесь он был похоронен и народ возвёл замечательную гробницу и предоставил Гелону почести, которые причитаются героям, но в более позднее время памятник был разрушен карѳагенянами в ходе войны против Сиракуз, в то время как башни были снесены Агаѳоклом[24] из зависти. Тем не менее, ни карѳагеняне из вражды, ни Агаѳокл из врождённой подлости, ни какой другой человек никогда не могли лишить Гелона его славы; (6) так как простое свидетельство истории сохраняло его безукоризненную славу, звонко возвещая её повсеместно и во веки веков. В самом деле, справедливо и полезно для общества, что история должна нагромождать проклятия на подлых людей, занимавших руководящие должности, но следует оказывать бессмертную память тем, кто был благодетельным правителем; ибо таким образом особенно она будет побудительным примером многим людям последующих поколений работать на общее благо человечества.
(7) Итак Гелон правил в течение семи лет, а Гиерон, его брат, стал преемником в управлении и царствовал над сиракузянами одиннадцать лет и восемь месяцев[25].
39. (1) В Греции аѳиняне после победы при Платеях привезли своих детей и жён назад в Аѳины из Трезена и Саламина, и сразу же приступили к работе по укреплению города и обратили своё внимание на все прочие средства, которые могли послужить их безопасности. (2) Но лакедемоняне, увидав, что аѳиняне приобрели великую славу из-за событий, в которых был занят их флот, смотрели с подозрением на их растущую мощь и решили помещать аѳинянам восстановить стены. (3) Поэтому они сразу отправили послов в Аѳины, которые советовали им в настоящее время не укреплять город, так как это якобы не даёт пользы общим интересам греков; ибо, они указывали на то, что если Ксеркс вернётся с большими вооружёнными силами, нежели раньше, он бы, используя как базы, города, укреплённые стеной, находящиеся рядом с Пелопоннесом, легко бы покорил греков. А когда на их советы не было обращено внимания, послы подошли к людям, которые строили стену, и приказали немедленно прекратить работу.
(4) В то время как аѳиняне были в недоумении, что делать, Ѳемистокл, который пользовался в то время наивысшим почетом среди них, посоветовал им не предпринимать никаких действий, ибо он предупредил, что если они прибегнут к силе, лакедемоняне могут без труда устроить поход против них вместе с пелопоннесцами и не допустить укрепление города. (5) Но Совет он заверил, что он и некоторые другие пойдут послами в Лакедемон рассудить вопрос о стене с лакедемонянами, и он поручил магистратам, когда придут послы от спартанцев в Аѳины, задержать их, пока он сам не вернётся из Лакедемона, и между тем заставить всех жителей работать над укреплением города. Таким образом, объявил он, они добьются своей цели.
40. (1) После того как аѳиняне приняли план Ѳемистокла, он и послы отправились в Спарту, а аѳиняне начали с большим воодушевлением строить стены, не щадя ни домов, ни могил[26]. И все присоединились к работе, как дети, так и женщины, и, одним словом, каждый иностранец и раб, никто из них не показывал какого-либо отсутствия рвения. (2) А когда работа была быть исполнена с поразительной скоростью как из-за множества работников, так и из-за всеобщего энтузиазма, Ѳемистокла призвали главные магистраты[27] и упрекали за строительство стен, но он отрицал какое-либо строительство, и призывал судей не верить пустым слухам, но направить в Аѳины надёжных послов, от которых, он заверил их, они бы узнали правду; и в качестве поручительства за них он предложил себя и послов, которые сопровождали его. (3) Лакедемоняне, следуя совету Ѳемистокла, посадили его и его спутников под стражу и отправили в Аѳины своих наиболее выдающихся мужей, которые должны были разузнать какие бы то ни было вопросы, их интересующие. Но время прошло, и аѳиняне уже настолько далеко продвинулись в строительстве, что когда спартанские послы прибыли в Аѳины и с упрёками и угрозами насилия бранили их, аѳиняне взяли их под стражу, сказав, что они выпустят их только тогда, когда лакедемоняне, в свою очередь, освободят послов, которые сопровождали Ѳемистокла. (4) Таким образом лакедемоняне были обмануты и вынуждены выпустить аѳинских послов для того, чтобы получить обратно своих. А Ѳемистокл, при помощи такой хитроумной стратагемы быстро и без опасности построивший укрепления родному городу, пользовался большим почётом среди своих сограждан.
(5) В то время как происходил события, описанные нами, разразилась война между римлянами и эквами и жителями Тускула и, встретившись с эквами в сражении, римляне победили их и убили много врагов, и затем они взяли Тускул после осады и заняли город эквов.

[1] См. гл. 1.
[2] Палермо.
[3] Хотя Диодор сообщает ниже, что Гамилькар был убит в бою, Геродот (7.179) говорит, что он бросился в огонь, на который лил возлияния и приносил кровавые жертвы для того, чтобы обеспечить победу. Если это самосожжение является подлинным, бог, которому он приносил жертвы, по всей вероятности, финикийский Мелькарт — библейский Молох.
[4] Гелон и два его брата: Гиерон и Ѳрасибул; см. гл. 67. Диодор, как уроженец Сицилии, не упускает возможность преувеличить подвиги своих земляков.
[5] Геродот (7.166) говорит, что битва при Гимере состоялась в тот же день, что и битва при Саламине.
[6] «Купальня».
[7] Т. е. «пятьдесят литр», литр — серебряная монета в Сицилии.
[8] Это постановление признало его правление конституционным, а не «тираническим».
[9] Два главных божества Сицилии; ср. Диодор 5.2.
[10] Схолии Пиндара, Пиѳийская 1, l. 152 дают надпись, которая была приписана Симониду (frag. 106 Diehl, 170 Edmonds):
φαμὶ Γέλων, Ἱέρωνα, Πολύζαλον, Θρασύβουλον,
παῖδας Δεινομένεος, τοὺς τρίποδας θέμεναι
ἐξ ἑκατὸν λιτρᾶν καὶ πεντήκοντα ταλάντων
Δαμαρετίου χρυσοῦ, τᾶς δεκάτας δεκάταν,
βάρβαρα νικάσαντες ἔθνη · πολλὰν δὲ παρασχεῖν
σύμμαχον Ἕλλασιν χεῖρ ἐς ἐλευθερίαν.

Братья Гелон, Гиерон, Полизел, Ѳрасибул, у которых
Общий отец — Диномен, эти треножники здесь
В дар принесли на сотую часть добычи, в которой
Сто пятьдесят золотых было талантов на вес,
Варварский люд победив и этой победною дланью
Эллинской вольности став помощью в славной борьбе.
(русский перевод взят из сборника «Греческая эпиграмма»)
[11] Ошибка. Вместо Сильвана должен быть Вибулан, а вместо Трикоста — Коссий.
[12] Этот День Свободы отмечался раз в четыре года в Платеях, вероятно, 27 августа.
[13] Ликург, «Против Леократа», 81, даёт ту же клятву с некоторыми незначительными изменениями, добавляя при этом: «И я буду взыскивать десятину с тех, кто выбрал сторону варваров». В свете собственного утверждения Диодора в гл. 33, это пункт, возможно, был в клятве.
[14] И поэтому был регентом.
[15] Размер греческой армии, вероятно, слегка преувеличен, тогда как персидской — многократно.
[16] Данный золотой треножник был похищен фокейцами во время Священной войны. Но бронзовая колонна, восемнадцать футов высотой, которая поддерживали его и состояла из трех переплетенных змей, была увезена императором Константином и до сих пор ее можно увидеть в Атмеидане (бывший ипподром) в Стамбуле. Она несет имена тридцати одного греческого полиса, которые приняли участие в персидской войне, и первые слова надписи, а также заявление Ѳукидида (1.132) показывают, что это был памятник всей войны, а не только битве при Платеях, как следует из контекста Диодора и как географ Павсаний (5.23.1; 10.13.9) в частности сообщает.
[17] Эту надпись можно найти только у Диодора, и с сомнением отнести к Симониду (frag. 102 Diehl, 168 Edmonds).
[18] Геродот (7.228) утверждает, что эти две надписи были установлены в Ѳермопилах, как, впрочем, оно и было. Их, как правило, приписывают Симониду (frags. 91, 92 Diehl, 118, 119 Edmonds, оба предпочитают текст Геродота).
[19] Отец Перикла.
[20] Эфор, которому Диодор следовал здесь, был ионийцем, и таким образом преувеличил вклад самосцев и милетян в победу.
[21] В руках у персов, в качестве поручительства верности греческих контингентов своим клятвам на верность персам.
[22] Греки, проживающие на островах Эгейского моря.
[23] 480 г. до н. э.
[24] Тиран Сиракуз, 317–289 до н. э. Диодор (книги 19, 21, 22) является главным источником о его деяниях.
[25] 485–478 и 478–467 до н. э. соответственно.
[26] Т. е. в поисках строительного материала.
[27] В Спарте, по–видимому, эфоры.