О Мусее, авторе небольшой поэмы "Геро и Леандр", никаких биографических данных нет; о времени создания его поэмы высказывались самые различные предположения. Исходя из характера фабулы и некоторых художественных приемов, ее обычно относили к эпохе эллинизма. Однако в настоящее время она датируется, правда, тоже в весьма широких хронологических рамках, эпохой между концом IV и началом VI в.; основным доводом в пользу этого предположения является явная зависимость ее метрических приемов от метрической системы Нонна и наличие нескольких выражений, характерных для христианской литературы; однако помимо этих внешних признаков некоторые идеологические черты поэмы, правда, несколько замаскированные основной любовной фабулой, достаточно ясно указывают на ее позднее происхождение.
Место действия поэмы о Геро и Леандре - совершенно определенный географический район между приморскими городами на берегах Геллеспонта, Сестом во Фракии и Абидосом в Малой Азии. Около Сеста на пустынном морском берегу в высокой башне живет красивая молодая девушка Геро, жрица близлежащего храма Афродиты. На праздник Афродиты стекаются толпы окрестных жителей; все юноши восхищены красотой Геро; один из них - уроженец Абидоса Леандр, - дождавшись вечера, следует за девушкой в храм, объясняется ей в любви и требует свидания; Геро сопротивляется, ссылаясь на страх перед родителями, на свое жреческое служение и невозможность видеться незамеченными, однако тут же описывает Леандру свое жилище и обещает зажечь светильник на башне, чтобы указать ему путь. В ту же ночь Леандр переплывает Геллеспонт и вступает с Геро в тайный брак. В течение лета Леандр каждую ночь приплывает к Геро, но в первую осеннюю бурю юноша погибает и волны выбрасывают его тело к подножию башни, а Геро в отчаянии бросается с башни и разбивается насмерть.
Легенда о Геро и Леандре является местной, включающей в себя реальные черты того географического фона, на котором она развертывается. Едва ли можно сомневаться в том, что башня Геро около Сеста, на которой она по ночам зажигает светильник, является поэтическим отображением маяка; маяк был необходим в Сестской гавани, где около берега имеются рифы, и в тесном проливе сильное течение относит корабли к противоположному берегу. Легенда о Геро и Леандре, возникшая в этой местности, навсегда осталась связанной с ней. Поэтому едва ли целесообразны попытки некоторых историков литературы видеть в ней только вариант общей темы о несчастной влюбленной паре, браку которой препятствуют те или иные условия, или сказку о царевне, заключенной в башню, куда проникает переодетый влюбленный. В какое время создалась легенда о Геро и Леандре, неизвестно. Судя по тому, что в ней, как мы увидим, отразилась вражда между Сестом и Абидосом, она возникла едва ли ранее VII-VI вв. до н. э., когда портовые города Сеет и Абидос стали конкурентами и когда начали проявляться различия в их быте, а с V в. - в политической ориентации.
Сеет был небольшой фракийской крепостью, бедной, с неудобною гаванью, лежавшей вдали от города, Абидос - богатой колонией Милета, пользовавшейся недоброй славой за распущенность нравов; Сеет состоял в афинском морском союзе, Абидос держался спартанской ориентации.
Первое упоминание мифа встречается у Вергилия [1], затем у Стация [2] и в поэме "Мозелла" Авзония [3]; все эти авторы ограничиваются несколькими стихами. Более подробную разработку дают письма Леандра к Геро и Геро к Леандру в "Героидах" Овидия (эти письма, как и другие парные письма - Елены и Париса, Аконтия и Кидиппы - часто считаются принадлежащими не самому Овидию, но датируются тоже I в. н. э.).
В поэме Мусея и письмах "Героид" имеются весьма сходные места: буквальное совпадение встречается, правда, только одно [4]. Но в обращениях Леандра к морю и к Афродите, в описании того, как Геро встречает пловца, сушит его кудри и греет у себя на груди, имеется много общих образов и оборотов.
Примыкает ли поэма Мусея непосредственно к "Героидам" или оба эти произведения восходят к одному общему источнику эллинистической эпохи, нельзя сказать наверное, пока не будет найден хотя бы малейший намек на существование такого источника. Пока это вероятная, но недоказуемая гипотеза. В пользу ее имеются следующие доводы: в "Героидах" письма Геро и Леандра помещены непосредственно перед письмами Аконтия и Кидиппы, оригиналом для которых послужила, как со времени открытия Оксиринхских папирусов достоверно известно, повесть об Аконтии и Кидиппе, входившая в состав поэмы Каллимаха "Айтии" [5]. Поэма Каллимаха излагала местные мифы многих греческих городов, так что включение в нее мифа о Геро и Леандре вполне возможно. Эллинистические поэты весьма охотно разрабатывали небольшие малоизвестные мифы отдаленных местностей, в особенности такие, в которых можно было найти и развить сентиментально-эротические элементы. Трагическая история Геро и Леандра, конечно, дает очень подходящий материал для этого. На ту же мысль наводят и упоминания об этом мифе у поэтов императорского Рима, охотно использовавших эллинистические любовные элегии [6]. Несмотря на все это, уверенности в существовании какой-то особой эллинистической поэмы на данную тему быть не может.
В поэме о Геро и Леандре ясно выступает мотив "незаконной" любви, окрашенный скорбным осуждением, чуждым идеологии классической и даже эллинистической эпох, и близкий эпохе позднего синкретизма языческой и христианской религии. Геро уступает просьбам Леандра, но Мусей, по-видимому, считает, что она поступила неправильно, нарушив свой обет; он описывает их брак следующим образом:
И подчинились они Киприде, к ним благосклонной,
Брак заключен, но без плясок; и брачное ложе без песен.
Геру, вершащую браки, певец не призвал в восхваленьях.
Факелы блеском своим в их брачный покой не светили.
В пляске, в веселых прыжках не ходили вкруг них хороводы,
Песнь Гименею не пели ни милая мать, ни родитель,
Но постелило им ложе в часы, когда браки вершатся,
Только молчанье одно и мрак проводил новобрачных;
Ночь увенчала союз их; на небо взошедшая Эос
Утром Леандра уже не застала на ложе любимой.
(273-282)
Если вспомнить, каким торжественным моментом был утренний эпиталамий, то становятся понятными два последние стиха, которые подчеркивают, так сказать, неполноценность тайного брака Геро и Леандра. Характерно также, что Киприда, на помощь которой ссылается Леандр и которая названа "благосклонной", явно противопоставлена Гере, "вершащей браки", очевидно, законные. Тот светильник, который зажигала Геро, назван "ненадежным" (ст. 329). Во всем этом видно некоторое осуждение поступка Геро со стороны поэта.
Тема законного и незаконного брака не играет роли ни в классической, ни в эллинистической литературе: слишком многочисленны были мифологические любовные истории богов и героев, сложившиеся еще в эпоху родового быта и ставшие впоследствии священными, чтобы законность брака и охрана девства могла стать темой литературной разработки; тогда пришлось бы либо совершенно отказаться от большинства мифологических сюжетов, \ибо изменить их до полной неузнаваемости. Сохранение "девичьей чести", насколько известно, не является темой ни одной античной трагедии, между тем как в европейской литературе бесчисленное количество драм построено только на этом мотиве. Общество Мусея, общество позднейшей структуры, защищает свою собственную мораль, чуждую морали, рожденной требованиями общественной жизни минувших веков.
Первый след нового воззрения на брачные отношения определенно обозначается в эпоху Августа, когда проблемы охраны нравственности становятся одним из ходячих лозунгов римской государственной программы.
Позже эта же тема развивается и христианской литературой.
На русский язык поэма Мусея переведена В. В. Латышевым.
Поэма Мусея стяжала немало похвал в историях литературы. Действительно, по сравнению с другими поздними эпическими поэмами она обладает одним большим достоинством - прекрасной композицией: поэма распадается на четкие, закругленные эпизоды, речи героев ясны и немногословны и хорошо обрисовывают их характеры. Леандр представлен довольно искусным и красноречивым соблазнителем. Интересно отметить, что на двукратный вопрос Геро о том, кто он такой, он сперва не отвечает ей, а потом называет только свое имя, причем дерзко прибавляет: "зовут меня Леандр, супруг увенчанной Геро", хотя этот разговор происходит еще в храме до их брака. Сопротивление Геро длится недолго, и по этому поводу Мусей вставляет несколько юмористическое замечание о том, что "когда женщины начинают грозить юношам, то их угрозы - вестники любви" (ст. 131-134). Он включает и другие поговорки и сентенции, например: "Хитроумный Эрот ранит мужчину стрелами, и он же лечит раны" (198-199); "Согласие девушки - молчание" (165).
В поэме искусно разбросаны мелкие реальные черточки, делающие повествование живым и наглядным. Когда Геро зажигает светильник на башне во время бури, она старается защитить его от ветра своим плащом; Леандр, выйдя на берег, настолько тяжело дышит, что не сразу может заговорить с Геро; она натирает его благовонным маслом, чтобы уничтожить запах морской воды.
Вероятно, чертой поздней эпохи, стремящейся к соблюдению внешних приличий, является довольно нелепая подробность, что Леандр переплывает Геллеспонт, привязав к голове всю свою одежду. Сжато, но наглядно и поэтично описание бури.
Через всю поэму проходит образ светильника, горящего, пока горит любовь Леандра и Геро, и гаснущего в момент гибели героя. Это очень удачный художественный прием; является ли он созданием Мусея или заимствован из его предполагаемого источника, неизвестно; однако у Стация в кратком описании сцены гибели Леандра, изображенной на золотом кубке, тоже сказано о том, что гаснет светильник, который зажигала Геро.

---

[1] «Георгики», III, 258–263.
[2] Thebais, VI, 542–547.
[3] Moseila, I, 287–288.
[4] У Овидия — «Героиды», XVIII, 148 и «Геро и Леандр», ст. 255.
[5] См. гл. III настоящего тома.
[6] Да и сама поэма Мусея очень многими художественными приемами напоминает эллинистические любовные эпиграммы и идиллии буколических поэтов; в особенности много точек соприкосновения в ней можно заметить с идиллией Псевдо–Феокрита (Феокрит, XXVII).