4. ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ КОРНИ ГРЕЧЕСКОГО РОМАНА

Все сказанное еще не дает возможности установить время появления любовного романа как оформленного литературного жанра; следует снова напомнить, что известные нам романы, сохранившиеся полностью или в виде фрагментов, относятся к римской эпохе. На основании ряда соображений можно думать, что фиксация формы романа была только частным случаем возникновения новых форм, происходившего в эпоху эллинизма.
Именно для эллинизма характерно создание множества новых разновидностей литературы, причем для этой цели широко используются и те формы творчества, которые находились за порогом канонических жанров классического времени. Пастушеский песенный фольклор как составной элемент входит в идиллии; к старой народной форме прозаического сказа, перемежающегося стихотворными вставками, восходит Мениппова сатира; очень древние народные мимические жанры вливаются в высокую литературу, подвергаясь при этом большей или меньшей обработке. С другой стороны, традиционный эпос сменяется эпиллием, отличающимся от него по размеру и по стилю; комедия совершенно меняет свою структуру. В то же время громадные изменения - количественный рост и качественная трансформация - наблюдаются в прозаических повествовательных жанрах. К тому же нельзя забывать, что от всего изобилия литературы эллинизма уцелели лишь ничтожные остатки.
Новеллистические элементы были искони очень сильны в греческой историографии; достаточно вспомнить, какие жемчужины повествовательного мастерства вкраплены в "Историю" Геродота. Риторически разработанная историография эллинизма часто драматизирует исторические события, временами создавая из скудных материалов первоисточников сцены, исполненные трагического пафоса. Вместе с тем историки эллинистического времени, рассказывая о недавних событиях, связанных с Александром и диадохами, неизбежно отводили в своих трудах немало места изображению тех неведомых раньше и полусказочных стран, которые внезапно открылись перед греками. Историческая быль при этом сливалась с вымыслом, и реальные фигуры греко-македонских завоевателей одевались блеском легенды. В особенности историки походов Александра давали все оттенки изображения исторических событий - от деловитой и строгой документальной истории до исторического романа с элементами чудесного и фантастики. Может считаться установленным, что так называемый "Роман об Александре" Псевдо-Каллисфена, сохранившийся в поздних редакциях времени империи, восходит к эпохе первых Птолемеев. Исторический образ македонского завоевателя в нем сильно изменен под влиянием греческих и восточных преданий, сыгравших, по-видимому, решающую роль в распространении этого романа, переводившегося на множество языков и читавшегося в течение ряда столетий.
Рука об руку с историческим романом шел роман географический. Эпоха великих завоеваний была одновременно временем великих географических открытий. При армиях Александра и его преемников состояли и ученые, великолепно использовавшие открывшиеся им небывалые возможности. Но и независимо от военных походов устраивались исследовательские экспедиции, значительно раздвинувшие пределы известного до тех пор мира. И опять-таки твердые факты зачастую обрастают плотным слоем измышлений, повторяющих древние мифологические и сказочные мотивы.
Если риторическая историография во многих случаях вплетала в рассказ об исторических событиях мифологические черты и тем самым мифологизировала историю, то одновременно происходил и обратный процесс. Старые мифы окончательно переводились в исторический план, их герои становились обыкновенными людьми, поступки которых получали новые, рациональные обоснования. Широко применялся метод аллегорического объяснения; чудесные эпизоды превращались в якобы реальные, во всяком случае вполне возможные события. Целые большие мифологические циклы, например сказания об аргонавтах, превращаются, таким образом, в связный рассказ, который можно рассматривать как мифологический роман; наиболее славное имя в этой области - Дионисий Скитобрахион ("Кожаная рука"), живший во II в. до н. э. и известный по пересказам Диодора Сицилийского.
Наконец, эллинизм был эпохой нового и блестящего расцвета новеллы.