ГОРАЦИЙ

Переводчик: 
Переводчик: 

* * *
(II, 20)
Взнесусь на крыльях мощных, невиданных,
Певец великий, в выси эфирные,
С землей расставшись, с городами, Недосягаемый для злословья.
Я, чадо бедных, тот, кого дружески
Ты, Меценат, к себе, в свой чертог зовешь,
Я смерти не причастен, - волны
Стикса меня поглотить не могут.
Уже я чую, как утончаются
Под грубой кожей голени, по пояс
Я белой птицей стал, и перья
Руки и плечи мои одели.
Мчась безопасней сына Дедалова,
Я, певчий лебедь, узрю шумящего Босфора брег, гетулов Сирты,
Гиперборейских полей безбрежность.
Меня узнают даки, таящие
Свой страх пред строем марсов, Колхиды сын,
Гелон далекий, ибериец,
Люди, что пьют из Родана воду.
Не надо плача в дни мнимых похорон,
Ни причитаний жалких и горести.
Сдержи свой глас, не воздавая
Почестей лишних пустой гробнице.
Перев. Г. Церетели

* * *
( I, 4)
Злая сдается зима, сменяйся вешней лаской ветра;
Влекут на блоках высохшие днища;
Хлевы не радуют скот, а пахарю стал огонь не нужен;
Луга седой не убеляет иней,
И при сияньи луны Венера уж водит хороводы,
И Граций нежных среди Нимф фигуры
Такт отбивают ногой, пока еще не успел Циклопам
Вулкан, пылая, разогреть все кузни.
Надо теперь украшать нам головы свежим миртом или
Цветами теми, что одели землю.
В роще тенистой теперь вновь надо нам принести в дар Фавну
Ягненка или козлика - на выбор.
Бледная ломится смерть одной всё и тою же ногою
В лачуги бедных и в царей чертоги.
Сестий счастливый! Нам жизнь короткая возбраняет планы
К тебе уж близки Ночь и теней царство,
Как и Плутона жилье унылое, где лишь водворишься,
Не будешь больше возглавлять пирушки,
Ни любоваться красой Ликида, что ныне восхищает
Всю юность, - вскоре ж дев зазнобой станет.
Перев. А. Семенов-Тян-Шанский

* * *
(I, 2)
Вдосталь снега слал и зловещим градом
Землю бил Отец и смутил весь Город,
Ринув в кремль святой огневые стрелы
Гневной десницей.
Страх навел на все племена он, вновь бы
Грозной Пирры век не настал, смущенной
Чудом: вот Протей свое стадо гонит
К горным высотам;
Стаи рыб стоят на вершинах вязов,
Там, где был приют лишь голубкам ведом;
Вот плывут в волнах над залитых лесом
Робкие лани.
Так и нынче: прочь от брегов этрусских
Желтый Тибр, назад повернувши волны,
Шел дворец царя сокрушить и Весты Храм заповедный,
Риму мстить грозя за печаль супруги,
Впавшей в скорбь, - хоть сам не велел Юпитер,
Волны мчал он, брег затопляя левый,
Илии предан.
Мало юных - грех то отцов - услышат
Весть, как деды их, заострив железо,
Друга на друга шли, - лучше нес бы меч их
Гибель парфянам.
Звать каких богов мы должны, чтоб Рима
Гибель отвратить? Как молить богиню
Чистым девам тут, если мало внемлет
Веста молитвам?
Грех с нас жертвой смыть на кого возложит
Бог Юпитер? О Аполлон, приди же,
Вещий бог, рамен твоих блеск прикрывши
Облаком темным.
Ты ль, Венера, к нам снизойдешь с улыбкой
- Смех и пыл любви вкруг тебя витают:
Ты ль воззришь на нас, твой народ забытый, Марс-прародитель?
Упоен игрой бесконечно долгой,
Любишь брани клик ты, сверканье шлемов,
Грозный марсов вид над залитым кровью
Вражеским трупом.
Ты ль, крылатый сын благодатной Майи,
Нас спасешь? Приняв человека образ,
Ты согласье дал ведь носить здесь имя "Цезаря мститель".
В небо ты поздней возвратись, желанный;
Дольше будь меж нас: хоть злодейства наши
Гнев твой будят, ты не спеши умчаться,
Ветром стремимый,
Ввысь. И тешься здесь получать триумфы,
Зваться здесь отцом, гражданином первым.
Будь нам вождь, не дай без отмщенья грабить
Конным парфянам.
Перев. Н. Гинцбург

* * *
(II, 15)
Земли уж мало плугу оставили
Дворцов громады; всюду виднеются
Пруды, лукринских вод обширней,
И вытесняет платан безбрачный
Лозы подспорье - вязы; душистыми
Цветов коврами с миртовой порослью
Заменены маслины рощи,
Столько плодов приносившей прежде;
И лавр густою перенял зеленью
Весь жар лучей... Не то заповедали
Нам Ромул и Катон суровый, -
Предки другой нам пример давали.
Немногим каждый лично владел тогда,
Но процветала общая собственность;
Не знали предки в жизни частной
Портиков длинных, лицом на север;
Не возбранялся прежде законами
Кирпич из дерна, и одобрялся лишь
Расход общественный на мрамор
Для городов и величья храмов.
Перев. А. Семенов-Тян-Шанский

* * *
(III, 6)
За грех отцов ответчиком, римлянин,
Безвинным будешь, храмов пока богам
Повергнутых не восстановишь,
Статуй, запятнанных черным дымом.
Пред властью вышних, помни, бессилен ты:
От них начало, к ним и конец веди:
Как много бед за небреженье
Боги судили отчизне скорбной.
Монез и Пакор натиск отбили наш,
Веденный дважды с волей богов вразрез,
- Гордятся, пышную добычу
К пронизям скудным своим прибавив.
Объятый смутой, чуть не погиб наш град;
Уж близко были дак, эфиоп: один
Летучими стрелами сильный,
Флотом другой быстроходным грозный
Злодейства полный, век осквернил сперва
Святыню брака, род и семью; затем,
Отсюда исходя, потоком
Хлынули беды в отчизну римлян.
Едва созревши, рада скорей плясать
Ионян танец дева и с нежных лет
Искусно мажется, заране
Мысль устремляя к любви нечистой.
А там любовник, лишь бы моложе, ей
За пиром мужним сыщется: нет нужды
Искать того, кому преступно
Ласки дарить, удалив светильник;
При всех открыто - тайны от мужа нет -
Идет, велит ли следовать ей купец,
Зовет ли мореход испанский,
Срама ее покупатель щедрый.
Иных отцов был юношей род, что встарь
Окрасил море кровью пунийской, смерть
Принес лихому Антиоху,
Пирру-царю, Ганнибалу-зверю.
Сыны то были воинов-пахарей,
Они умели глыбы земли копать
Сабинскою мотыгой, строгой
Матери волю творя, из леса
Таскать вязанки в час, когда тени гор
Растянет солнце, с выи ярмо волам
Усталым снимет и, скрываясь,
Ночи желанную пору близит.
Чего не портит пагубный бег времен?
Отцы, что были хуже, чем деды, - нас
Негодней вырастили; наше
Будет потомство еще порочней.
Перев. Н. Гинцбург

ЮБИЛЕЙНЫЙ ГИМН
Феб и ты, царица лесов, Диана,
Ясный свет небес! Поклоненье вечно
Да воздастся вам! Снизойдите к просьбам
В день сей священный!
В день, когда Сивиллы велели книги
Воспевать богов, под покровом коих
Семихолмный град, хору дев избранных С отроков хором.
Пусть, о Солнце, ты, что даешь и прячешь
День, иным и тем же рождаясь, - пусть же
Ты нигде не зришь ничего славнее Города Рима!
Ты, что в срок рожать помогаешь женам,
Будь защитой им, Илифия, кроткой,
Пусть Луциной ты предпочла бы зваться,
Пусть Генитальей.
О, умножь наш род, помоги указам,
Что подал сенат об идущих замуж,
Дай успех законам, поднять сулящим
Деторожденье!
Круг в сто десять лет да вернет обычай
Многолюдных игр, да поются гимны
Трижды светлым днем, троекратно ночью
Благоприятной.
Парки! Вы всегда предвещали правду:
То, что рок судил, что хранит, незыблем,
Термин-бог; судьбе вы былой даруйте Судьбы благие.
Хлебом пусть полна и скотом, Церере
В дар Земля венок из колосьев вяжет,
Ветром пусть плоды и живящей влагой
Вскормит Юпитер.
Благосклонно лук отложив и стрелы,
Юношей внемли, Аполлон, моленьям!
Ты, царица звезд, о Луна младая,
Девушкам внемли!
Если вами Рим был когда-то создан
И этрусский брег дан в удел троянцам,
Отчий град послушным сменить и Ларов
В бегстве успешном,
За Энеем чистым уйдя, который
Указал им путь из горящей Трои,
Спасшись сам, и дать обещал им больше,
Чем потеряли, -
Боги! честный нрав вы внушите детям,
Боги! старцев вы успокойте кротких,
Роду римлян дав и приплод, и блага
С вечною славой.
Всё, о чем, быков принося вам белых,
Молит вас Анхиза, Венеры отпрыск,
Да получит он, ко врагам смиренным
Милости полный.
Вот на суше, на море перс страшится
Ратей грозных, острых секир альбанских,
Вот приказов ждут уже скиф и индус,
Гордый недавно.
Вот и верность, Мир, вот и Честь, и древний
Стыд, и Доблесть вновь, из забвенья выйдя,
К нам назад идут, и
Обилье с полным
Близится рогом.
Вещий Феб, чей лук на плечах сверкает,
Бог - любимец Муз девяти, целящим
Ты искусством шлешь облегченье людям
В тяжких недугах.
Лишь узрит алтарь Палатинский оком
Добрым Феб, продлит он навеки Рима
Мощь, из года в год одаряя новым
Счастием Лаций.
С Альгида ль высот, с Авентина ль внемлет
Здесь мужей пятнадцати гласу Дева,
Всех детей к моленьям она любовно
Ухо преклонит.
Так решил Юпитер и сонм всевышних,
Верим мы, домой принося надежду,
Научившись петь, восхваляя хором Феба с Дианой.
Перев. Н. Гинцбург

* * *
(II, 12)
К мягким лирным ладам не приспособишь ты
Долголетней войны с дикой Нуманцией,
Ганнибалову ярь, море Сицилии,
От крови пунов алое;
Злых лапифов толпу,
Гилея буйного
И Земли сыновей, дланью Геракловой
Укрощенных, - от них светлый Сатурна дом,
Трепеща, ждал погибели.
Лучше ты, Меценат, речью обычною
Сказ о войнах веди Цезаря Августа
И о том, как, склонив выю, по городу
Шли цари, раньше грозные.
Я ж - так Муза велит - песни Ликимнии
Восхвалю, сладость их, блеск ее ясных глаз,
И про сердце скажу, что страсть ответная
Жжет его, тебе верное.
Ей к лицу выступать в танцах; веселые
Разговоры вести; в пляске, в Дианы день
В храме, полном людей, руки протягивать
К девам, пышно разряженным.
Мог ли б ты обменять кудри Ликимнии
На сокровища все Ахеменидовы,
На Мигдона казну, в Фригии славную,
Иль на злато арабское,
В миг, как шею она страстным лобзаниям
Отдает иль тебя, в шутку упорствуя,
Отстранит, чтоб силком ты поцелуй сорвал
- Или чтобы самой сорвать?
Перев. Г. Церетели