III. Никокл или к жителям Крита
По своему содержанию речь "Никокл или к. жителям Кипра" тесно связана с предшествующей речью - "К Никоклу". Автор последовательно обосновывает превосходство монархии над другими формами политического устройства и дает целый ряд наставлений, которыми должны руководствоваться граждане такого государства. Эта речь имеет исключительное значение для понимания политических воззрений Исократа и, в частности, для правильной оценки его монархических устремлений. Сочинение написано спустя несколько лет после прихода Никокла к власти, по-видимому, в начале 60-х годов IV в. до н. э.
СОДЕРЖАНИЕ РЕЧИ "НИКОКД ИЛИ К СОЮЗНИКАМ", СОСТАВЛЕННОЕ НЕИЗВЕСТНЫМ ГРАММАТИКОМ
Эта речь составлена не по тому же поводу и произносится она не тем же лицом, что и предыдущая.[1] Ведь в предшествующей речи разговор шел о том, как надо царствовать, здесь же - как надо подданным подчиняться царской власти. Равным образом там речь исходила от Исократа и была обращена к Никоклу, здесь же - от Никокла к наиболее почтенным из подданных, а речь эту послал ему Исократ. Если же кто-нибудь спросит, почему все-таки Исократ не послал эту речь прямо подданным Никокла, то мы ответим так: совершенно естественно, что Исократ обращается к ним с советами не лично, а через царя, потому что, обращаясь с советами к народу, он по необходимости должен был примешать к своим доводам устрашение, чтобы народ полностью послушался его наставлений. В заглавии написано "Никокл или к союзникам" не потому, что таким путем мы устраняем одно из названий, а потому, что здесь два названия означают одно, так же как в заглавии: "Фэдон или о душе" [2]. Называется этот союз разделительным, но он вполне подтверждает и первую часть заглавия. Ведь речь действительно произносится Никоклом, и обращена она к союзникам и подданным. А что речь эту Исократ действительно послал царю по названной причине, то об этом он сам ясно говорит в этой речи: "Итак, одну из таких речей - о том, как следует поступать тирану, вы слышали уже от Исократа; об обязанностях же подданных постараюсь теперь рассказать вам я, не потому, что я стремлюсь превзойти Исократа, но потому, что мне и надлежит рассказать об этом" [3].
***
(1) Есть люди, которые неприязненно относятся к красноречию и сильно порицают всех,; кто занимается философией [4], утверждая, что целью подобных занятий является не достижение добродетели, а своекорыстная выгода. Признаюсь, я с удовольствием спросил бы у людей с такими убеждениями: почему они порицают всех, кто желает хорошо говорить, и в то же время осыпают похвалами тех, кто стремится правильно действовать? Ведь если их огорчает выгода, то нам легко убедиться, что она чаще и больше проистекает от дел, нежели от слов. (2) Далее, нелепо также не замечать, что мы относимся благочестиво к богам, почитаем справедливость и воспитываем в себе прочие добродетели не для того, чтобы оставаться в худшем положении по сравнению с другими, а наоборот, чтобы окружить свою жизнь как можно большими благами. Поэтому надо осуждать не занятия, с помощью которых можно добиться выгоды честным путем, а людей, которые допускают предосудительные поступки и пи пользуются речами для обмана и нечестных целей. (3) Меня удивляет, как это люди с такими взглядами не осуждают богатство, силу, мужество? Ведь если из-за преступников и обманщиков они относятся сурово к красноречию, то им следует тогда порицать и все другие способности людей, ибо среди тех, кто обладает ими, также найдутся такие, которые используют их предосудительно и во вред другим. (4) Однако несправедливо осуждать силу только потому, что кто-то обрушивается с побоями на встречных, или порицать мужество из-за отдельных негодяев, убивающих ни в чем не повинных людей, или вообще переносить на вещи то, что проистекает, от человеческой подлости. Скорее надо порицать тех, кто дурно пользуется этими благами и то, что способно приносить пользу, пытается обратить во вред своим согражданам. (5) Между тем отдельные люди, не удосужившись разграничить таким образом одно от другого, неприязненно относятся ко всякому красноречию и настолько упорствуют в своем заблуждении, что даже не замечают, как становятся врагами такого свойства человеческой природы, которое является источником высших благ. В самом деле, во всем остальном, чем нас наделила природа, мы ничуть не превосходим животных. Более того, многим из них мы даже уступаем в быстроте, в силе и в других полезных качествах. (6) Однако, обладая способностью убеждать друг друга и ясно выражать любые свои мысли, мы не только покончили с животным образом жизни, но и объединились в общество, основали города, установили законы и изобрели искусства. И почти во всем, что было нами придумано, нам оказало свое содействие слово. (7) Это оно установило границы справедливого и несправедливого, прекрасного и постыдного; без этих разграничений мы не смогли бы вести совместную жизнь. Это с его помощью мы изобличаем дурных и превозносим хороших, через его посредство наставляем безрассудных и испытываем разумных, ибо умение говорить так, как следует, мы считаем величайшим признаком рассудительности, и в правдивом, честном и справедливом слове видим отображение доброй и справедливой души. (8) С помощью слова мы рассуждаем о спорных и размышляем о непознанных предметах, ибо доводы, которыми мы пользуемся для убеждения других, служат нам и для собственного размышления. При этом красноречивыми мы называем тех, кто обладает способностью выступать перед народом, а рассудительными признаем таких, которые наедине с собою могут лучше всего рассудить о деле. (9) Если бы понадобилось кратко охарактеризовать этот дар человека, то мы могли бы сказать: ничто из того, что совершается с разумом, не обходится без помощи слова; более того, во всех делах и помыслах слову принадлежит руководящая роль, причем особенно успешно им пользуются те, кто обладает наибольшим умом. Поэтому все, дерзающие клеветать на обучающих красноречию или на занимающихся им, заслуживают ненависти ничуть не меньше, чем осквернители храмов.
(10) Что касается меня, то я одобряю всякую речь, способную принести нам хоть немного пользы, однако самыми лучшими, самыми достойными внимания царей и наиболее подходящими для себя я считаю такие речи, которые содержат наставления о поведении человека и управлении государством, особенно те из них, которые поучают властителей надлежащему обращению с народом, а простых людей - должному отношению к правителям, ибо я вижу, что эти речи более всего способствуют процветанию и величию государств. (11) Одну из таких речей - о том, как следует поступать тирану, вы слышали уже от Исократа, а об обязанностях подданных постараюсь теперь ответить вам я, не потому, что я стремлюсь превзойти Исократа, но потому, что именно мне и пристало более всего рассказать вам об этом. Ведь если я не объясню, какого поведения я ожидаю от вас, то я не вправе буду сердиться, если вы будете поступать не так, как мне хочется; однако, если я предупрежу вас, а вы не будете выполнять моих указаний, то я смогу уже с полным правом порицать неповинующихся, (12) Я думаю, что лучше всего мне удастся побудишь и склонить вас к запоминанию моих наставлений и к повиновению им, если я не ограничусь одними советами и не расстанусь с вами после простого их перечисления, а покажу вам: во-первых, что существующим государственным устройством надо дорожить не только по необходимости и не потому, что мы им пользовались во все времена, но потому, что оно самое лучшее из всех существующих; (13) а затем, что я обладаю этой властью не вопреки закону и не отняв ее у другого, но в соответствии с божественным и человеческим правом, вследствие заслуг и далеких предков моих, и моего отца, и моих собственных. Если это будет показано с самого начала, то кто не признает себя заслуживающим самого сурового наказания в случае неповиновения моим наставлениям и предписаниям?
(14) Итак, относительно государственного устройства, - ибо с этого я решил начать, - я думаю, все придерживаются того мнения, что самое ужасное - это уравнение в правах людей порядочных и дурных, а самое справедливое - тщательное проведение разграничения между ними с тем, чтобы люди, неравные между собою, не получали и равных благ, но каждый пользовался и положением, и почетом по достоинству. (15) Между тем олигархические и демократические государства всегда добиваются равенства среди тех, кто располагает гражданскими правами, и у них высоко ценится, если один ни в чем не может иметь преимущества перед другим, - обстоятельство, которое на руку дурным людям. Напротив, государство с монархическим устройством более всего предоставляет привилегий тому, кто в особенности выделяется своим достоинством, затем - следующему за ним, потом - третьему, четвертому и так далее по тому же принципу. И если даже это не везде осуществляется на практике, то, по крайней мере, таково намерение монархического государства. (16) Как бы то ни было, все, вероятно, согласятся с тем, что оценка человеческой натуры и поведения более последовательно проводится при тираническом правлении. Кто, однако, из разумных людей не согласился бы скорее жить при таком строе, где не останутся незамеченными его высокие качества, чем затеряться среди толпы, так и не будучи оцененным по достоинству? Более того, мы можем с полным основанием признать, что такой строй и более мягок, поскольку всегда легче сообразоваться с волей одного человека, нежели стараться угодить множеству различных настроений. (17) Конечно, в подтверждение того, что монархический режим и приятнее, и мягче, и справедливее, можно было бы привести еще много доказательств, однако и с помощью приведенных в этом нетрудно убедиться. Впрочем, насколько государства с монархическим строем превосходят другие в принятии решений и выполнении необходимых дел, это мы лучше всего увидим, если попытаемся путем сопоставления разобраться в важнейших вопросах управления. В самом деле, люди, которые вступают в должность всего лишь на год, становятся частными лицами прежде, чем поймут что-нибудь в государственных делах и приобретут в них опыт. (18) Напротив, те, кто постоянно возглавляет один и тот же пост, даже если они по природе менее даровиты, все равно намного превосходят других своей опытностью. Далее, первые многое оставляют в небрежении, надеясь друг на друга, вторые же ничего не упускают, ибо знают, что все должны делать они сами. Кроме этого, политические деятели в олигархических и демократических государствах своим взаимным соперничеством причиняют вред общественным интересам, тогда как главы государств с Монархическим строем, не видя, кому они могли бы завидовать, во всем поступают наилучшим образом, насколько это возможно. (19) Далее, первое не поспевают за делами, ибо большую часть времени они заняты своими дачными занятиями, а когда собираются на совещания, то чаще их можно застать там погрязшими в спорах, чем совместно принимающими решения. Наоборот, вторые, не имея строго установленных совещаний и сроков, дни и ночи заняты государственными делами и потому не упускают никакой возможности, но каждое дело совершают своевременно. (20) К тому же первые настроены недоброжелательно; они хотели бы, чтобы и предшественники их по должности, и преемники как можно хуже управляли делами государства с тем, чтобы они сами приобрели как можно больше славы. Наоборот, вторые, оставаясь руководителями государства всю жизнь, на все время сохраняют и благожелательное ко всему отношение. (21) Самое же главное: одни заботятся об общественных делах, как о своих, другие же - как о чужих; одни привлекают в качестве советников самых дерзких граждан, другие же из всех людей выбирают для этого самых рассудительных; одни почитают тех, кто способен произносить речи перед толпою, другие же - людей, умеющих управляться с делами. (22) Однако не только в обычных и повседневных делах управления государства с монархическим устройством отличаются в лучшую сторону, но и на войне они получают все преимущества, ибо подготовить военные силы и воспользоваться ими так, чтобы обмануть и опередить врага, убедить одних, принудить силой других, подкупить третьих, привлечь на свою сторону иными услугами четвертых, - ко всему этому государства с тираническим правлением более пригодны, чем все другие. И в этом всякий может убедиться на основании фактов ничуть не меньше, чем на основании слов. (23) Так, все мы знаем, что могущество персов достигло столь огромных размеров не благодаря их особому уму, но потому, что они более других народов почитают царскую власть. С другой стороны, мы знаем, что тиран Дионисий[5], придя к власти в момент, когда вся Сицилия была опустошена, а его родной город осаждали враги, не только избавил свое отечество от угрожавших ему опасностей, но и сделал его величайшим из эллинских государств. (24) Кроме того, нам известно, что карфагеняне и лакедемоняне, имеющие лучшее сравнительно с другими государственное устройство, во внутренних делах придерживаются олигархического правления, но на войне подчиняются царям. Наконец, можно было бы показать, что даже государство, которое в особенности ненавидит тиранию[6], всякий раз, когда отправляет для руководства военными действиями многих стратегов, терпит неудачи, а когда пускается в опасное дело под командованием одного, добивается успеха. (25) Разве можно было бы еще яснее, чем на этих примерах, показать превосходство монархии? Ведь оказывается, что наибольшим могуществом обладают народы, которые всецело находятся под управлением тиранов; что государства, имеющие правильное олигархическое устройство, в наиболее серьезных случаях ставят во главе своих армий; одни - одного только стратега, другие же - царя; что те, кто ненавидит тиранию, не совершают ничего дельного всякий раз, когда отправляют руководить военными действиями нескольких начальников. (26) А если надо еще сослаться и на предания старины, то, говорят, и боги тоже подчиняются Зевсу, как своему царю. Если предание об этом говорит правду, то очевидно, что и боги предпочитают такое устройство; если же допустить, что никто не знает об этом наверняка и судим мы так о богах на основании собственных предположений, то и тогда это признак того, что все мы отдаем предпочтение монархии, ибо мы никогда не стали бы утверждать, что боги пользуются таким устройством, если бы не считали, что оно намного превосходит другие.
(27) Конечно, вопрос о том, насколько разные государственные устройства различаются между собою своими качествами, невозможно в полном объеме ни выяснить, ни изложить. Тем не менее для данного случая об этом сказано и так достаточно. Что же касается наших прав на эту власть, то об этом речь будет значительно короче, и основываться она будет на еще более известных фактах. (28) В самом деле, кто не знает, что основатель нашего рода Тевкр вместе с предками нынешних граждан приплыл сюда и здесь основал для них город и наделил их землей [7], а отец мой Эвагор, преодолев огромные опасности, вновь завладел властью, которую утратили до него другие, и так все изменил, что финикийцы больше уже не властвуют над саламинянами, но кому царская власть принадлежала вначале, те владеют ею и теперь [8].
(29) Итак, из того, что я наметил, мне осталось еще рассказать о себе, чтобы вы знали, что над вами царствует такой человек, который не только благодаря предкам, но и в силу собственных достоинств с полным правом мог бы претендовать на еще большие почести, чем теперь. В самом деле, я думаю, все согласятся с тем, что наиболее ценными из человеческих добродетелей являются скромность и справедливость. (30) Ведь они не только полезны нам сами по себе; нет, если мы пожелаем взглянуть на характер, значение и целесообразность различных деяний, то обнаружим, что все, что лишено этих качеств, служит источником огромных несчастий, тогда как все происходящее от справедливости и скромности приносит человеческой жизни много пользы. Однако, если кто-нибудь из предшествующих людей прославился когда-либо за такие качества, то мне, я думаю, также можно претендовать на такой почет.
(31) Итак, о моей справедливости вы лучше всего сможете судить по следующим фактам. Когда я пришел к власти [9], я застал царскую казну пустой и все накопления истощившимися; дела были в полном беспорядке и требовали большой заботы, надежного обеспечения и значительных расходов. Я знал, что другие в подобных обстоятельствах поправляют свое положение всеми возможными способами и часто, по необходимости, прибегают к действиям, которые идут вразрез с их собственными взглядами. (32) Однако я не позволил себе пойти на поводу у подобных обстоятельств. Напротив, в заботах о делах я проявил столько благочестия и добросовестности, что не упустил ни одного средства, которое могло способствовать возвышению нашего государства и росту его благосостояния. Равным образом я относился с такою мягкостью ко всем гражданам, что за время моего царствования не произошло ни изгнаний, ни казней, ни конфискаций, ни других каких-либо неприятностей такого же рода. (33) В то время из-за возникшей войны [10] Эллада была нам недоступна, и со всех сторон наша страна подвергалась грабежам и опустошениям. Я положил конец большей части этих затруднений: одним я уплатил все, что они требовали, другим - лишь часть, от третьих добился отсрочки, с четвертыми уладил споры на возможно лучших условиях. Кроме того, к нам питали тогда враждебные чувства остальные жители острова, а царь[11] хотя и помирился с нами на словах, на деле оставался нашим врагом. (34), И там, и тут я добился умиротворения: в отношениях с царем - посредством всевозможных услуг, в отношениях же с жителями острова - благодаря соблюдению справедливости, ибо я всегда был далек от стремления к чужому. Другие, если хоть чуточку превосходят силою своих соседей, отхватывают куски их территории и стремятся к иным преимуществам, я же, наоборот, не счел возможным принять даже предлагавшуюся мне землю, но предпочитаю соблюдать справедливость и владеть только своей территорией, нежели бесчестным путем умножать имеющиеся владения. (35) Впрочем, к чему тратить время на перечисления, тем более, что я могу кратко охарактеризовать свое поведение? Ибо легко установить, что я никому никогда не причинял обиды, но напротив, совершил больше благодеяний и гражданам и другим эллинам и одарил их более великолепными дарами, чем вообще все цари, бывшие до меня. А между тем люди, гордящиеся своей справедливостью и заявляющие о своем презрении к богатству, могли бы употребить более громкие выражения в разговоре о себе.
(36) Как бы то ни было, относительно моей скромности я могу сослаться на факты еще более значительные. В самом деле, я знаю, что все люди более всего дорожат своими детьми и женами и в особенности гневаются на тех, кто причиняет зло этим дорогим для них существам. Оскорбления такого рода бывают причиной величайших бед и многим уже, и простым людям, и властителям, стоили жизни. Поэтому я всячески старался не навлечь на себя подобных обвинений: известно, что со времени вступления на престол я не вступал в интимную связь ни с кем, кроме собственной жены. (37) Разумеется, я хорошо знал, что можно сохранить уважение народа, если строго придерживаться справедливости в отношении к гражданам, а источники удовольствия подыскивать себе где-нибудь в другом месте. Однако я хотел быть как можно дальше от всего, что навлекает подобные подозрения; вместе с тем я старался сделать свое поведение примером для других граждан, ибо я знал, что народ имеет обыкновение следовать в своей жизни тем же правилам, каких, как он видит, придерживаются и его правители. (38) К тому же я считал, что цари должны быть настолько лучше простых людей, насколько они превосходят их своим положением: возмутительно, если те, кто требует от других благопристойного поведения, сами не будут вести себя более скромно, чем их подданные. (39) Кроме того, я видел, что многие люди могут быть воздержными в различных отношениях, однако даже самые лучшие не могут противостоять влечений) к мальчикам и женщинам. Поэтому я решил показать себя способным к воздержанию в такой области, где я мог, по-видимому, превзойти не только обычных людей, но и таких, которые гордятся своею добродетелью. (40) К тому же я осуждал как глубоко порочное поведение всякого, кто, взяв себе жену и сделав ее спутницей всей своей жизни, не уважает обязательств, которые сам же принял на себя; кто в угоду своим удовольствиям причиняет горе той, от которой он сам не потерпел бы никаких огорчений; кто в общениях с другими людьми проявляет порядочность, а в отношении собственной жены поступает как негодяй. А между тем дружбою с женой следовало бы тем более дорожить, что она покоится на связях более интимных и более прочных, чем любые другие отношения. (41) Такие правители не замечают, что они роняют семена раздора в собственных дворцах. Между тем хорошие цари обязаны всеми силами поддерживать согласие не только в государствах, которыми они управляют, но и в собственных домах и в местах, где они поселяются, ибо все это проявление скромности и справедливости. (42) Относительно детей я также не разделял мнения большинства царей. Я считал, что не следует одних детей иметь от низкой женщины, а других - от благородной, одних оставлять незаконнорожденными, а других - законными. Я хотел, чтобы все могли возвести свое происхождение, как по отцу, так и по матери, среди смертных - к моему отцу Эвагору, среди полубогов - к Эакидам, среди богов - к Зевсу [12], и чтобы никто из мною рожденных не был лишен права на такое благородное происхождение.
(43) Среди многих обстоятельств, побуждавших меня оставаться верным этим принципам, немалую роль играло также и то, что мужеством, ловкостью и прочими блестящими качествами, как я видел, обладали даже многие низкие люди, справедливость же и скромность были исключительным достоянием благородных. Я полагал, что самое прекрасное - это суметь превзойти других такими качествами, которые ни в коей степени не свойственны дурным людям, а являются самыми благородными, самыми прочными и заслуживающими наибольшей похвалы. (44) Задавшись такою целью, я из всех качеств более всего стал развивать в себе скромность, предпочитая находить удовольствие не в поступках, которые не делают никакой чести, а в славе, порождаемой нравственным совершенством. Впрочем, не следует подходить ко всем этим качествам с какой-то одной меркой: о справедливости надо судить по поведению человека в нужде, о скромности - когда он находится у власти, о воздержности - когда он в молодом возрасте. (45) Однако легко убедиться, что мой характер подвергся уже испытаниям во всех случаях. Оставшись без средств, я так старался соблюсти справедливость, что не причинил огорчений никому из граждан; получив возможность делать все, что угодно, я вел себя скромнее простых людей; наконец, в обоих случаях я удержался от соблазнов еще в том возрасте, когда большинство людей, как мы можем убедиться, чаще всего допускает несправедливые поступки. (46) Обо всем этом я, быть может, и не решился бы сказать перед другими слушателями - не потому, что не чувствую гордости за свои поступки, но потому, что другие не поверили бы моим рассказам; вы же сами свидетели всего, о чем я говорил. В общем справедливо, конечно, хвалить и уважать тех, кто по природе своей благоразумен, однако еще больше заслуживают этого люди, которые становятся такими сознательно. (47) Ведь все, кто по воле случая, а не намеренно придерживается скромного поведения, при случае могут и измениться, тогда как люди, обладающие, помимо природных склонностей, еще и убеждением, люди, верящие, что добродетель есть величайшее из благ, несомненно останутся верными такому настроению всю свою жизнь. Разумеется, я только потому уделил так много места рассказу о. себе и о прочих вещах, о которых я упоминал, чтобы не оставить вам никакого повода не выполнять охотно и усердно все то, что я посоветую и прикажу.
(48) Я заявляю, что каждый из вас должен заботливо и честно выполнять все, что ему поручено, ибо в каком бы отношении вы ни допустили небрежность, от этого неизбежно пострадают дела государства. Ни к одному из моих предписаний не относитесь с невниманием или с пренебрежением. Не думайте, что общественное благо не зависит от этого; наоборот, проникнитесь убеждением, что хорошее или плохое состояние целого всегда зависит от состояния его частей, и потому ревностно выполняйте свои обязанности. (49) Заботьтесь о моих интересах ничуть не меньше, чем о своих, и не считайте малой наградой те почести, которые получают люди, хорошо исполняющие наши поручения. Уважайте чужое достояние, чтобы тем безопаснее владеть своим собственным. Считайте своим долгом так относиться к другим, как вы хотели бы, чтобы я относился к вам. (50) Старайтесь не столько приобрести богатство, сколько создать себе хорошую репутацию, ибо вы должны знать, что и среди эллинов, и среди варваров именно те становятся обладателями величайших благ, кто более всего прославлен за добродетель. Будьте уверены, что обогащение, идущее вразрез со справедливостью, принесет вам не состояние, а одни лишь неприятности. Не думайте, что "получать" всегда означает выгоду, а "тратить" - убыток. Ведь ни то, ни другое действие не имеет всегда один и тот же смысл; нет, то из них, которое совершается своевременно и честным путем, то только и приносит человеку пользу. (51) И пусть ни одно мое предписание не будет тягостным для вас. Ведь тот из вас, кто проявит наибольшую заботу о моем доме, принесет больше всего пользы и своему собственному. Пусть каждый из вас знает, что любое дело, которое окажется на его совести, не укроется и от меня: если даже лично я и не присутствую, то мысленно - будьте уверены! - я наблюдаю за всем происходящим. Проникнувшись такими мыслями, вы будете более благоразумны во всех своих решениях. (52) Ничего не скрывайте - ни из приобретений своих, ни из поступков, ни из намерений; знайте, что любое утаивание неизбежно порождает бесконечный страх. В общественной жизни старайтесь избегать хитростей и тайных действий; во всем поступайте просто и открыто, так, чтобы трудно было оклеветать вас, даже если бы кому-нибудь пришло такое желание. Тщательно проверяйте свои поступки; считайте дурными те из них, которые вам хотелось бы скрыть от меня, а хорошими такие, за которые, узнав о них, я стал бы больше уважать вас. (53) Не умалчивайте, если увидите, что кто-либо дурно расположен к моей власти, но изобличайте таких и считайте, что скрывающие преступление заслуживают такого же наказания, что и преступники. Счастливыми считайте не тех, кому удается скрывать свои дурные поступки, а тех, кто ни в чем не повинен. Ведь первые все равно понесут наказание, соответствующее их проступку, тогда как вторые получат благодарность, какой они окажутся достойными. (54) Не создавайте ни обществ, ни союзов без моего ведома. Ведь если при другом строе такого рода объединения обладают известными преимуществами, то при монархическом режиме они только навлекают на себя опасность. Воздерживайтесь не только от преступлений, но и от таких занятий, которые неизбежно могут возбудить подозрения. Мою дружбу считайте самой надежной и самой прочной из всех. (55) Оберегайте существующий порядок и не стремитесь ни к каким переменам. Знайте, что политические смуты неизбежно приводят к гибели государства и к разорению частных владений. Будьте уверены, что не одним лишь характером тиранов обусловливается суровость или мягкость их правления: не меньшую роль играет и поведение граждан. Многие правители из-за дурного поведения своих граждан вынуждены были поступать круче, чем им хотелось бы. Полагайтесь не столько на мою мягкость, сколько на собственную добродетель. (56) Надежность моего положения считайте залогом вашей собственной безопасности. Ведь если со мной все будет хорошо, то и с вами будет точно так же. Вы должны быть покорны моей власти, строго придерживаясь обычаев и соблюдая законы, установленные царем; зато вы должны проявлять широту и размах при исполнении общественных повинностей и моих распоряжений. (57) Молодых людей побуждайте к добродетели не только наставлениями, но и практическим примером, показывая им, какими должны быть хорошие граждане. Обучайте своих детей повиновению царской власти, приучайте их как можно серьезнее относиться к тем обязанностям, о которых здесь шла речь. Ведь если они научатся как следует повиноваться, то они сами смогут повелевать многими. При честном отношении к долгу они получат свою долю в наших приобретениях, а при плохом рискуют лишиться уже имеющегося достояния. (58) Знайте, что вы подарите своим детям самое большое и самое прочное состояние, если оставите им в наследство наше благоволение. На всех, - кто не оправдал оказанного доверия, смотрите как на самых жалких и несчастных людей. Ведь они неизбежно проводят остаток жизни в полном отчаянии, в сплошном страхе, доверяя друзьям не больше, чем врагам. (59) Завидуйте не тем, кто обладает наибольшим богатством, а тем, кто не знает за собой ничего дурного, ибо с таким сознанием приятнее всего можно прожить свою жизнь. Не думайте, что порок может быть более полезен, чем добродетель, и что только имя у него более неприятное; будьте уверены: какое название получила каждая вещь, таким и свойством она Обладает. (60) Не относитесь с завистью к людям, пользующимся у меня особым почетом; лучше соревнуйтесь с ними и своим усердием старайтесь сравняться с выдающимися. Считайте своим долгом любить и почитать тех, кого любит и почитает царь, с тем, чтобы и вам удостоиться от меня того же. Что говорите обо мне в моем присутствии, то думайте обо мне и в мое отсутствие. (61) Преданность нам выказывайте лучше делами, чем словами. За что сердитесь на других, того не делайте людям сами. Что осуждаете в своих речах, того не допускайте в своих поступках. Знайте, что ваши успехи в жизни будут зависеть от вашего отношения ко мне. Хороших людей не только хвалите, но и подражайте им. (62) Мое слово считайте законом и старайтесь повиноваться ему. Знайте, что чем усерднее вы будете выполнять мои желания, тем скорее сможете жить, как вам хочется. Основное в моих словах сводится к следующему: какого послушания вы требуете себе от своих подчиненных, с такой покорностью вам самим надлежит повиноваться моей власти.
(63) Если вы будете поступать так,, то стоит ли много говорить о последствиях? Ведь если я и сам буду таким, каким был до этого, и вы будете выполнять свои обязанности, то вы скоро убедитесь, как возрастет ваше благосостояние, как расширится моя власть, каким процветающим станет наше государство. (64) Разумеется, ради таких благ имеет смысл не пожалеть никаких усилий, более того, выдержат любые трудности и опасности. Однако вам можно добиться всего этого без всяких мучений: нужно только честно относиться к своему долгу.
[1] Имеется в виду речь «К Никоклу».
[2] Название одного из диалогов Платона.
[3] Цитируется в слегка измененной форме начало §11 настоящей речи.
[4] См. речь «К Демонику», прим. 7.
[5] Имеется в виду сиракузский тиран Дионисий Старший (правил с 405 но 367 г. до н. э.).
[6] Афины.
[7] Подробнее о легендарном основателе Саламина Исократ говорит в другой своей речи — «Эвагоре» (§17—18).
[8] См. «Эвагор», 19—32.
[9] После смерти Эвагора в 374/373 г. до н. э. Перечисляемые далее финансовые и политические трудности, с которыми Никокл столкнулся в начале своего правления, были, очевидно, следствием той длительной и тяжелой войны, которую его предшественник вел с персами (см. «Эвагор», 57—64).
[10] Слова «из–за возникшей войны» (δια τον πόλεμον τον γεγενημένον) не содержат никакого указания на место, и потому можно только гадать, о какой войне здесь идет речь: о местных ли кипрских неурядицах или же о новой общегреческой войне, начало которой было положено демократическим переворотом в Фивах (379/378) и образованием Второго Афинского морского союза ,(378/377 г. до н. э.).
[11] Имеется в виду персидский царь Артаксеркс II Мнемон (404—358 гг. до н. э.). Греческие писатели обычно называют персидских царей просто «царями» (или «великими царями»).
[12] Подробнее о родословной дома Эвагора говорится в другой речи Исократа («Эвагор», 12—18).
